Разведи меня, если сможешь

— Своенравничаешь? Мне даже нравится. — Он коснулся костяшками пальцев моей скулы, и тело содрогнулось от неприязни. — Всегда нравилось, как ты сопротивляешься. Так сладко тебя ломать. Даже жаль будет прощаться. Не то что со Стэфани, она смертельно мне надоела. Бесконечные чувства вины за обман, стенания и недовольства… Брр. Я даже нож сам дал ей в руки. Так легко было внушить бедняге, что часы смогут повернуть время вспять и избавить от встречи со мной. Но ты и сама все слышала, как и полицейские, что вы с Боннером привели за собой. Она говорила то, во что верила. И сняла с меня вину. На этом роль мисс Кирк была окончена, и я ее списал.

— Кем ты себя возомнил?! — Я сжала кулаки. — Ненавижу тебя! Достану тебя даже с того света! Слышишь?!

— Это будет забавно. Попробуй воплотить обещание в жизнь. Я буду ждать. Ну а теперь пришло время расходиться, Кэти. Мне на процедуры, а тебе — сразу в мир иной.

— Адам допросит меня, и я все ему расскажу, — прошептала, понимая, что остановить Поука не в силах, даже если наброшусь на него. Борьба будет быстрой и неравной.

— Это если он найдет тело, — ответил Роджер. — И если на тебя не будет надета вот такая побрякушка. Кольцо-отражение. Душу найти не сможет никто, дорогая. Так что не волнуйся, обеспечу тебе полный покой, ты заслужила.

Сердце стучало у меня в ушах, оглушая. Я собиралась закричать, попытавшись хоть так призвать на помощь. Последний шанс… Но меня прервал звонкий девичий голосок:

— Не надо.

Мы с Роджером одинаково удивленно уставились на тень, отделившуюся от стены. Невысокая хрупкая девочка с двумя длинными косичками, в черном форменном платье до колен смотрела на нас с непередаваемым спокойствием.

— Мари? — Поук нахмурился, и это подарило мне надежду. Значит, что-то в его расчетах пошло не так. — Как ты здесь оказалась?

— Пришла, — пожала плечами она.

Роджер громко вздохнул.

— И давно ты здесь?

— Достаточно, чтобы понять, кто ты. Адам был прав.

Я вскинула брови. Девочка говорила так, словно была намного старше своего возраста. Вот только я помнила, что она ребенок и нуждается в защите. И если для собственного спасения я не сделала ничего, то теперь, глядя на Мари, приготовилась к борьбе.

В конце концов, вгрызусь в его шею зубами, но дам ей возможность бежать.

— Я все тебе объясню, — услышала голос Роджера и начала считать до трех.

Один.

— Ты поймешь, когда мы поговорим… — продолжил Поук.

Два…

— Остановись! — вскрикнула Мари, и я подпрыгнула на месте от испуга.

Поук обернулся, увидел, как близко я подкралась к нему со спины, и, схватив за шею, швырнул о стену. Я нелепо кувыркнулась в воздухе, разодрала бедро и колено. Порвалась юбка, на ней проявились пятна крови…

— Ах ты, дрянь! — кричал Поук, не давая мне опомниться и занося надо мной ногу.

— Беги, Мари! — хрипела в это время я. Колено и бедро, ободранные о камни, жгло огнем. — Беги!

Еще немного — и ботинок Роджа заткнул бы мне рот. Я даже лицо закрыть ладонями не успела, только зажмурилась. Но ничего не случилось.

Секунда, вторая. И снова ничего.

Медленно раскрыв глаза, увидела перед собой любопытное детское личико.

— Сильно ударилась? — спросила девочка, трогая припухшую от пощечины кожу. — Синяк будет. Адам расстроится.

Я лежала, не в силах вымолвить ни слова, из горла вырвался лишь слабый истеричный писк.

— Не бойся. — Мари чуть отодвинулась, открывая обзор на своего отца. — Я его обезвредила.

— Что ты сделала? — спросила тихо, осторожно усаживаясь и ошалело разглядывая замершего рядом с нами Поука.

— Остановила. Но этого мало, — безмятежно ответил ребенок.

И в следующий миг Роджер побежал, чтобы врезаться в каменную кладку всем телом. И еще раз. И снова.

Без криков, без мольбы о помощи. Тихо и жутко.

— Вот так хорошо, — убежденно сообщила Мари. — А то в полиции с ним будут осторожничать, получается, так и уйдет «на сухую». Это неправильно.

Я попыталась проглотить огромный ком, застрявший в горле, чтобы снова начать дышать. Со второй попытки мне это удалось.

— Ты не убила его? — наконец спросила, очень стараясь перестать дрожать и выглядеть как взрослая.

— Нет, он же стоит сам. Разве не видишь?

И тут я поняла, что такое детская непосредственность по-некромантски. Поук действительно стоял. Хоть и нетвердо, сильно пошатываясь, истекая кровью и глядя куда-то вдаль совершенно стеклянными глазами. Но ведь стоял.

Приблизившись к нему, я придушила жалость в зародыше и уточнила у милой племянницы Боннера только одно:

— Так, значит, ты унаследовала его ментальный дар?

— Да, — подтвердила она, как ни в чем не бывало. — Только не его, а, скорее, бабушкин. Я намного сильнее. Но мы с Адамом пока держали это втайне.

— Прекрасно. — У меня вырвался нервный смешок. Смахнув со лба прилипшую челку, я протянула руку своей нежданной спасительнице и, кряхтя, присела на корточки. — Меня зовут Кэтрин. Нас ведь так и не представили друг другу.

— Марианна, — очень степенно кивнула малышка, после чего неожиданно крепко пожала мою ладонь. — Ты бы не уходила далеко, не предупредив Адама, Кэтрин. Он же будет волноваться.