Разведи меня, если сможешь

– Вы жили с ним в одной квартире и могли взять что-то, украденное супругом. Или были с ним в сговоре и имитировали развод, чтобы сбежать вместе сразу после аферы. Еще вариант: вы просто могли слышать нечто важное, что пригодилось бы похитителям.

Я не выдержала и засмеялась, оборачиваясь к своему слишком впечатлительному адвокату.

– Вам бы детективы писать, – качая головой, осмотрелась и, не обнаружив полотенца, вытерла руки о джинсы. – Ну какое похищение, ей-богу?

Боннер не отвечал. Он стоял напротив, смотрел на меня каким-то странным взглядом, напряженно сжимая столешницу.

– Что случилось? – растерялась я, не понимая, как реагировать на столь странное поведение некроманта.

– Ничего особенного. – Чуть тряхнув головой, Боннер оттолкнулся от стола и пошел к выходу, но остановился на полпути и, обернувшись, спросил: – Вы правда не чувствуете ужаса в моем присутствии? Паники? Хотя бы страха?

– Правда, – совсем потерялась я. – Если бы я вас боялась, то просто отказалась бы от услуг. Поверьте.

– Тогда идем спать. Таблетку смойте. На завтрак закажу пиццу, а сейчас уже поздно. Постелите себе в гостиной.

– Вы так учтивы, – не смогла удержаться от шпильки я. – Надеюсь, я вас не слишком стесняю своим присутствием…

– Слишком, – без тени иронии ответил Боннер, провожая меня к одной из трех дверей в коридоре. – Ванная прямо, белье в шкафу. Меня до утра не беспокоить, иначе полетите завтра сами.

– Как скажете, – покорно кивнула я, стоя за спиной адвоката и отмечая, что он крепко сложен, хотя сперва показался просто худощавым.

К моему удивлению, Боннер, не говоря больше ни слова, ушел в ту самую комнату, где всего час назад я чинила браслет. А ведь там из всей мебели были лишь стол со стулом и софа. Решив для себя, что ночной досуг некроманта не мое дело, я зашла в предоставленные апартаменты и, тихо прикрыв дверь, полезла в шкаф за бельем. Здесь комната была меблирована намного шикарней. Широкий диван с несколькими подушками, журнальный столик, комод и небольшая стенка заставили меня облегченно вздохнуть и порадоваться, что аскетизм хозяина не достиг абсолютного уровня.

Уже засыпая, я услышала, как кашляет за стеной Боннер, и сквозь сон подумала, что действительно не боюсь его. Больше того, скажи мне кто-то еще вчера, что я приду в дом к незнакомому мужчине и абсолютно спокойно буду спать в его квартире, оставшись с ним наедине, ни за что не поверила бы. Но Адам Боннер, несмотря на вечно недовольную мину, внушал доверие, хотя и раздражал невероятно…

– Подъем! – распахнув дверь, прокричал до ужаса бодрый некромант. – Нас ждут великие дела!

Я зевнула и попыталась раскрыть глаза. С первого раза не вышло. Понять, где я и кто я, тоже получилось не сразу. А Боннер все разглагольствовал, пробегая мимо и с громким скрежетом выдвигая нижний ящик комода.

– Такси приедет через двадцать минут! Пицца отменяется, позавтракаем в аэропорту. Где же… – Шорох, снова скрежет, мат. – Ага!

Любопытство победило, и я свесилась с дивана, приоткрыв правый глаз. Некромант трепетно прижимал к груди страшного вида лоскуты: серые, застиранные, с выцветшим рисунком.

– Что это? – Я собрала силы в кулак и села, кутаясь в одеяле. – Похоже на бинты с мумии, найденной в прошлом веке.

– Это сахили. – Боннер одарил меня взглядом, полным презрения.

– Я не понимаю на вашем, некромантском, – пожала плечами, осторожно касаясь голой ступней холодного пола. – Ох! Вот скажите, почему бы не сделать полы с подогревом? У вас странный вкус в отношении уюта.

– Отобьете себе дом у Поука – будете обустраивать его, как захотите. – Боннер прошел мимо, унося с собой те самые серые лоскуты. – Такси – через восемнадцать минут. Опоздаем на посадку – вам же хуже.

Дверь захлопнулась, и я показала ей язык. Бог или очень любит меня, ниспослав этого типа для спасения и поддержки, или… я где-то сильно провинилась, и теперь меня настигла кара с незатейливым именем Адам.

Поднявшись, я беспардонно влезла в шкаф, где вчера приметила чистые полотенца, и, прихватив одно, побежала в ванную комнату.

Боннер в это время где-то затих, не выдавая себя ни звуком, ни делом. Но я ни капли не сомневалась в том, что он явится спустя названное время и потащит меня к выходу, пусть даже в чем мать родила, приговаривая, что предупреждал. Поэтому душ я принимала быстрее, чем когда-либо в жизни, а краситься не стала вовсе. Переодевшись в свежее белье и втиснувшись в иссиня-зеленое платье из прошлогодней коллекции Гурини, я удовлетворенно взглянула на себя в зеркало.

– Время! – гаркнул Боннер откуда-то издалека, после чего раздался шум, напоминающий звук старого поезда, передвигающегося еще на рельсах. Говорят, такие до сих пор ходят на Южном континенте.

Подхватив свой чемодан, я вышла в коридор и направилась к дверям, чувствуя, как начинает скручиваться в узел желудок. Все-таки без ужина я засыпать привыкла, а вот без завтрака жизнь превращалась в пытку.

– Я готова, – сообщила, стоило выйти в прихожую. И тут же остановилась, широко распахнув глаза.