Разведка боем

– С опаской, – усмехнулся Михалыч. – Ежели хорониться, на глаза зверью не лезть, можно спокойно ходить. Но уж если облажался и заметили тебя, то тут только один выход – сразу зверя бить. Тогда можно будет дальше идти. А ежели упустил, то к границе дуй не мешкая. С максимально возможной скоростью. Может, и успеешь. Мутанты границу почему-то пересечь не могут. Вернее, могут, но сразу превращаются в обычных зверюг, разве что уродливых. Так у нас одиночки ходят, которые на определенного зверя охотятся или растения полезные собирают. Когда большая артель, там по-другому.

– А на фига в Мутагенку артелью ходить? – удивился я.

– Поохотиться. Удаль молодецкую потешить. – Михалыч задумчиво помахал протезом. – Или когда большой заказ. Тогда собираются человек тридцать – сорок, грузятся в «шишиги» бронированные, да с пулеметами, да пару-тройку бэтээров с крупным калибром в поддержку берут. И гуляют по окраинам, потому как больше чем на три-четыре километра вглубь зайти зверье не даст. Волнами прут, итить, на пули внимания не обращают. Давят массой.

Очень интересно. Не так уж и неправ был Михалыч, когда говорил, что соваться к Базе-центральной сумасшествие. Легкой прогулкой это точно не будет. Но идти придется.

– Короче, Михалыч! – взял быка за рога Сашка. – Делай что хочешь, но к нашему возвращению план придумай. Нам на базу надо, кровь из носу. А мы тоже пока думать будем.

– Ну спасибо, партнер, удружил! – буркнул Михалыч, задумчиво почесав затылок протезом. – Меня-то хоть возьмете с собой?

– А как же!

Система Риггос-2, планета Ахерон, Чернореченск

4 марта 2535 года, утро

По-моему, просыпаться с тяжелой головой становится традицией. Вчера у Михалыча выпили совсем немного, но это оказалось только началом длительной и вдумчивой пьянки под мудрым руководством Сашкиного отца – Андрея Вениаминовича Иволгина. Он вернулся со смены и по случаю знакомства настоял на продолжении банкета, несмотря на наши возражения. А так как пива он не признавал, да и начали уже с водки, то и развивалось застолье по хорошо знакомому сценарию – незаметно одна за другой ушли три бутылки «Кузьминки». А хороша, зараза! У нас в Федерации так делать не умеют, видать, издержки массового производства. А тут сам Кузьмин, первый в Чернореченске винокур, за качество отвечал. В общем, посидели на славу, до кровати я добрался во втором часу ночи. И теперь, как и положено, мучился похмельем. Правда, не очень сильным, но достаточно неприятным. Хорошо, что на службу к восьми утра не надо – сегодня мы вместе со всем Сашкиным семейством идем на похороны Димона.

Кстати, старший Иволгин мне живо напомнил незабвенного мичмана Алексеева, Петра Кузьмича. Не внешностью, тут Сашкин отец был его полной противоположностью – высокий и худой, движения немного нервные, но при этом видно, что человек не суетится, просто конституция у него такая. А вот по складу ума, по характеру – вылитый мичман. Такой же философ из глубинки с высшим техническим образованием. Всю душу из меня вчера вынул расспросами. Интересно, почему Сашка такой спокойный и нелюбопытный? Батя вон до полночи меня про политическую обстановку в Федерации пытал, а сынуля даже вскользь не поинтересовался. Я еще удивился, откуда старший Иволгин про меня знает, секрет ведь. Но Сашка меня успокоил – Андрей Вениаминович, как один из ведущих инженеров механического завода, был весьма дружен с Соломатиным. Наверняка от него и узнал. А насчет секретности все в порядке, батя сплетничать не склонен, за что военные его и привечали.

Вынос тела был назначен на десять утра, к этому времени у дома покойного собралась порядочная толпа народу. В основном соседи, но было много сослуживцев из «мародерки», и отделение почетного караула с винтовками. Сами похороны ничем не отличались от принятого на многих планетах Федерации ритуала, смешавшего церковные и воинские традиции. Разве что батюшка отсутствовал как класс, но про это мне Михалыч еще вчера рассказал, и я не особенно удивился. А так все по канонам – вынос тела, речи над гробом, минута молчания, троекратный залп в воздух. В общем, проводили в последний путь.

Удивило еще, что кладбище устроено за пределами Периметра. Хотя чего тут удивительного? В деревнях испокон веку так заведено. Это в мегаполисах кладбища в каждом муниципальном районе, и могилы очень маленькие – как раз под урну с прахом и символический памятник. А в Чернореченске нравы простые, по старинке люди мертвых хоронят. По большому счету, что может кладбищу угрожать? Среди своих вандалов не водится, аборигенам безобразничать не дают, зверья крупного в округе давно нет. А в пределах Периметра место ограничено, уже тесно становилось народу – размножились за сто лет-то. И правильно – мертвые не должны мешать живым.