Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента.

Оставалось ждать еще буквально несколько часов до нашей «эвакуации» из Парижа. Мог ли я спокойно себя чувствовать, не волноваться, не переживать за все то, что, может быть, ждет нас впереди? Мог ли я полностью доверять Паннвицу? Единственное, что меня несколько успокаивало, – это то, что Кемпа буквально после нашего последнего разговора с Паннвицем стала проявлять еще большее внимание к Маргарет, Мишелю и ко мне. Казалось, что это происходит не столько по заданию Паннвица, сколько из стремления самой Кемпы, видимо, повторяю, уже осведомленной о моем сотрудничестве с ее любовником, в нашем лице получить своих союзников, чтобы ей не пришлось расстаться с Хейнцем. Она верила, так я тогда предполагал, что я действительно способен спасти их от грозящего пленения союзниками.

Вечером, оставшись вдвоем с Маргарет, конечно, с нами был и наш малыш, я попытался успокоить ее, рассказав о том, что уже теперь становится совершенно ясно, что скоро начнется восстание и, несмотря на то, что мы находимся в изолированном доме, восставшие могут напасть и на нас, зная, что здесь живут гестаповцы.

ГЛАВА XXVII. Бегство зондеркоманды «Красная капелла» из Парижа в Германию.Подготовка к возвращению на Родину совместно с завербованными мною гестаповцами.

Август 1944 года. Неожиданно сотрудники зондеркоманды «Красная капелла» уже перестают скрывать охватившую их тревогу. Если в самом начале после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз большинство немцев, увидевших успехи своей армии на Западе, позволившие завоевать основные страны Европы, продолжали верить в то, что планы Гитлера на Востоке будут осуществлены в кратчайшее время, то дальнейшее развитие событий порождало обоснованную тревогу. Уже в декабре 1941 г. началось и контрнаступление Красной армии на отдельных участках фронта.

Бывая в Лейпциге, а затем, посетив в ноябре 1941 г. Берлин, встречаясь с рядовыми немцами, я заметил усилившуюся в них тревогу не только за их отцов, мужей и сыновей, сражавшихся на фронте, но и за будущее Германии, за свое будущее.

Прошел только один год, с тех пор как в Берлине Шульце-Бойзен поручил мне сообщить в «Центр» о намечаемых Гитлером наступательных действиях его армии, в том числе в направлении Кавказа и Сталинграда, как наступательные операции немецких войск начали ощущать значительные затруднения. Им начали давать отпор. Уже тогда с тревогой был встречей приказ Гитлера о всеобщей мобилизации, который усиленно начал претворяться в жизнь весной 1943 г.

С большой тревогой немцами было воспринято сообщение о полном поражении их армии под Сталинградом и после капитуляции 6-й армии сдача в плен фельдмаршала Фридриха фон Паулюса. Это было в начале февраля 1943 г. Во второй половине 1943 г. советские войска с успехом начинают продвигаться на Запад, освобожден Донецкий бассейн, уже приближаются к Днепру, а в ноябре, буквально накануне всенародного праздника 7 ноября, был освобожден Киев.

Не могли остаться незамеченными у немцев и разворачивающиеся события на Западе. Разве могли немцы спокойно отнестись к тому, что первый в мире фашистский диктатор Бенито Муссолини был в Италии свергнут, а новое правительство возглавил маршал Пьетра Бадольо, оно заключает перемирие с США и Великобританией, что предопределило усиление высадки союзных армий на Апеннинском полуострове.

Не могло пройти незамеченным и то, что, по существу, к концу 1943 г. вся территория Советского Союза была освобождена от фашистских армий.

Я уже не говорю и о той тревоге у немцев вообще и у сотрудников зондеркоманды «Красная капелла» в частности, которая была вызвана высадкой союзных армий 6 ноября 1944 г. в Нормандии и приближением их к концу июля 1944 г. к Парижу. «Странное совпадение» доходящих до всех уже в открытую слухов, что в конце июля к границам Германии приблизились и советские войска. Союзники по антигитлеровской коалиции 15 августа 1944 г. высадились на юге Франции, а это означало скорое изгнание оккупантов из Франции.

Гестаповцев не могло не волновать, правда, неудачное, но все же покушение на Гитлера. Оно означало, что среди не только рядовых немцев, но и в армии открыто начали выступать против фашизма, за мир, правда, в это время только за мир с США и Великобританией.

Если первое время многие немцы, находившиеся в Париже, еще сдерживали тревогу за свое будущее, то после затянувшихся боев в Нормандии уже начинали верить тем утверждениям, которые появлялись с каждым днем все в большем объеме, а именно о том, что осуществляется успешный прорыв французских, американских и английских войск в сторону Парижа, а в самом Париже приближается день вооруженного восстания.