Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента.

После этого офицеры были доставлены в Париж, а затем отправлены в Москву на самолете. В Париже остался только один офицер, который попытался покончить жизнь самоубийством, перерезав себе горло. Удалось с помощью французских врачей, вставив металлическую трубку, спасти ему жизнь, и он предстанет тоже перед судом Отечества.

О самом Власове генерал знал мало. Те, которые «побывали» у него перед тем, как быть отправленными в Москву, высказывали мысль, что Власов с командиром одной из дивизий, хорошо вооруженным, направился для участия в освобождении Праги. При этом они рассказывали, что находящегося при Власове немецкого генерала он даже отпустил, чтобы тот не попался врагам.

Генерал Драгун высказал такое предположение, что не исключена возможность, что Власов задумал принять участие в освобождении Праги, Чехословакии силами англо-американских союзников, ибо до него доходили слухи, что именно союзники хотят опередить, Красную армию, которая уже готовится принять активное участие в освобождении Праги.

На этом наш разговор закончился. Вернулись из поездки по городу Паннвиц, Стлука и Кемпа. Это мы узнали от вошедшего в кабинет полковника Новикова. Когда он вошел, мне показалось, что он был удивлен, а возможно, и не совсем доволен тем, что увидел меня у генерала.

Наша четверка направилась обедать, а после этого Паннвиц и я были вызваны в кабинет генерала Драгуна. На этот раз при нашей встрече присутствовал и полковник Новиков.

Из разговора, который носил откровенный характер, мы узнали, что в Москве уже порядочное время находится Леонид Треппер, которого туда отправили на самолете из Парижа с помощью нашей миссии, то есть миссии уполномоченного по репатриации. Конечно, о его дальнейшей судьбе в Париже якобы ничего не было известно.

Узнали мы также и то, что Озолс и Лежандр после освобождения Парижа были арестованы французской полицией по подозрению в сотрудничестве с немцами. При этом не уточнялся вопрос, с кем именно из немцев они сотрудничали – с гестапо или с абвером. Только благодаря ходатайству Москвы оба были освобождены. Об их дальнейшей судьбе ничего не было сказано.

На вопрос, а не были ли арестованы еще какие-либо связанные с ними лица, ответа я не получил.

Полковника Новикова больше всего интересовало, что именно заставило Паннвица и его соратников согласиться на сотрудничество с советской разведкой и, в первую очередь, со мной. Паннвиц пояснил, что его убедили события, происходящие на фронтах и... даже внутри страны, доказывающие, что Гитлер потерпел поражение как фюрер, а Германия как руководимая им страна. Это заставило его задуматься, как он может лучше служить своей Родине, своей семье? И вот он, как и целый ряд других офицеров армии, гестаповцев и абверовцев, убедился, что самой сильной державой, единственной из всех воевавших против Германии, понеся значительные жертвы, благодаря единству своего народа был Советский Союз, которому удалось обеспечить общую победу над теми, кто хвастался своей непобедимостью и обещал окончание победоносной войны в самый кратчайший срок. Ему показалось, что Кенту в Москве верят, и он сможет помочь им сохранить жизнь, жизнь их близких. Высказав все это, криминальный советник умолк... Только спустя несколько минут он вдруг решительно заявил: окончательному решению во многом содействовали полученные из Москвы заверения в надежности их безопасности...

По окончании второй нашей серьезной беседы мы прошли с Хейнцем Паннвицем ко мне в комнату. Мне показалось, что с некоторой тревогой он задал мне вопрос: как объяснить, что совершивший столько предательств Леопольд Треппер решился вернуться в Москву? Мог ли он быть в уверенности, что меня уже нет в живых, а он, конечно, примет все меры к тому, чтобы не попасть в руки иностранных контрразведок. Ведь Треппер, подчеркнул Паннвиц, не мог и предположить, что мы сотрудничаем вместе, а сотрудничество это началось вскоре после его побега. Продолжая свои мысли, вызванные этой тревогой, мой собеседник сказал, что Леопольд Треппер не мог не знать, скольких человеческих жертв стоил его побег, сколько невинных людей после его побега были арестованы не столько усилиями зондеркоманды, сколько немецкой и даже французской полиции. Что касается ареста Золя и Лежандра, то здесь можно только предположить, что на них донес какой-либо, возможно даже, «двойник», а сам факт их освобождения по ходатайству Москвы может подтвердить, что, учитывая факт поддержания их связи с Кентом, это означает, что в Москве ему доверяют и его деятельность не вызывает никакого сомнения.

Порассуждав на эти и ряд вытекающих из затронутых тем вопросов, я поинтересовался его впечатлениями о поездке по Парижу. Паннвиц сказал, что полюбил Париж, работая в нем более года, а сейчас чувствует, что город оживает и будет значительно более прекрасным.