Разведотряд

Попох бросил взгляд на сарай, засов был почти сдвинут до упора, значит, русский офицер воспользовался моментом, ему осталось только разобраться с часовым. Ну, что ж, прощай, Петро. Попох оставил пачку сигарет обреченному на смерть и ушел.

Никольчук в задумчивости сел на валун.

Бакаров, который во время разговора охранников открыл засов, выждал еще пятнадцать минут и тихо ударил рукояткой ножа по доскам двери.

Никольчук встрепенулся, осветил сарай.

— Что за черт? Засов, что ли, открылся? Или кажется? — Взяв от валуна автомат и передернув затворную раму, он подошел к сараю: — Ешь твою, кто же…

Договорить он не успел. Бакаров распахнул дверь и тут же нанес боевику смертельный удар ножом в сердце. Подхватил дернувшееся в судорогах тело. Оттащил за угол и тут же отстегнул магазин. По контрольному отверстию понял, что тот полон патронов. Значит, это не подстава. Вставив магазин в автомат и переведя планку на одиночную стрельбу, чтобы при необходимости экономить патроны, вытащил из груди Никольчука нож. Его оставлять нельзя, по нему могут выйти на женщину. Из-за угла Бакаров осмотрелся и начал пробираться по развалинам, внимательно отслеживая обстановку. Наконец он вышел за пределы брошенного селения. Впереди — горный перевал, но пройти можно, участков довольно пологих склонов предостаточно. Старший лейтенант начал подъем.

Увидев, что пленник вышел на склон перевала, Молнар повернулся к помощнику:

— Ну вот, Рэм, кажется, и все.

— Ты заметил, что он проверил магазин?

— Не обратил на это внимания.

— А я обратил. Знаешь, почему он это сделал?

— Почему?

— Чтобы понять, не играют ли с ним. Теперь Бакаров понял, что побег — не инсценировка, хотя странных моментов в нем много. Но, главное, он понял, если бы мы устраивали побег, то не дали бы ему полностью заряженный автомат, который позволяет вести оборону и дает неплохие шансы сбить преследование.

— Ты прав. Ну, что ж, пусть старлей уходит. И чем быстрее он доберется до своих, тем лучше.

— Бакарову придется пройти почти сорок километров. Сейчас он не совсем в боевой форме, да и перевал отнимет немало сил. К Калачу он, в лучшем случае, выйдет ночью, а то и под утро.

— Главное, чтобы вышел, — усмехнулся Молнар. — Да, мне Штеба тут дельную мысль подал.

— Какую? — поинтересовался Кунич.

— Труп Никольчука надо забрать с собой.

— Понял. Штеба знает, что Бакаров приведет сюда спецназ, а те должны найти либо два трупа, самого Штебы и ликвидированного охранника, либо ни одного. Это правильно.

— Вот и займитесь трупом Никольчука.

— Это дело Тагаева.

— А ты проконтролируй и обеспечь, чтобы остались следы загрузки трупа в машину.

— Хорошо. Когда поднимем тревогу?

— С подъемом. Шесть часов Бакарову хватит, чтобы углубиться в ущелье, даже с частыми остановками. У нас Никольчук должен был нести службу до 6 утра?

— Да.

— Так вот, как его сменщик Богдан Попох обнаружит труп, тогда и забьем тревогу.

— Думаю, Мусса станет настаивать на преследовании офицера. Ведь его можно успеть перехватить на шоссе.

— Пусть настаивает. Решения в отряде принимаю я. Как считаешь, он со своими «горными орлами» посмеет ослушаться меня и Тагаева?

— Нет. На это он не пойдет. Конфликт с тобой ему не нужен. Так можно и денег лишиться, ведь вся оплата проходит через тебя.

— Вот именно. Поэтому продолжаем работать по плану. Сейчас отдыхаем до тревоги, после начнем отход в Карбек.

— Считаю, следует заминировать аул и подходы к нему, — предложил помощник.

— Подумаю. Потеряв заложников, мы не могли оставаться здесь, как не могли не понимать, что беглый Бакаров сообщит о базе, и сюда быстро заявятся непрошеные и очень злые «гости». С подъемом передашь Тагаеву приказ выставить, где возможно, растяжки.

— О’кей, шеф!

— Идем, Рэм, спать!

— С удовольствием, — кивнул Кунич, и бандиты вернулись в дом.