Разведывательно-диверсионная группа. «Кабарда»

– Ну, что-то типа того… – согласился Игнатьев. – А богатырь-то глупый попался, не то что другие… Никак не угомонится! Все ему хочется героем былинным стать… Ну и давай опять орать в пещеру: «Змей, скотина! Выходи, мудило хвостатое, драться будем!»… И опять молчок в ответ… А этот дурачок распалился весь, думает, что Горыныч испугался, и давай орать во всю глотку: «Что, зассал, змеюка, богатыря?! Выходи, говорю! Щас я тебе яйца оборву!» Тут вдруг пещера резко сжимается, смыкается столь быстро, что зажимает нос богатырю, да так крепко, что не вырваться! Стоит он вот так, согнувшись, полураком, нос зажат, а над головой голос раздается: «Ладно… Выйти-то я выйду!.. Только на фуя в жопу-то орать?»

Все, кто был рядом, покатились от смеха по земле…

Смеялся и прапорщик-сапер… Только не очень долго:

– Я понял тебя, Миша… Пойду-ка я на склон да немного с минешками поколдую… Пока нас вот так, как этого богатыря, между «булками» в этой жопе не зажали… Только мне бы помощника, Миша…

– Я с тобой пойду, Зураб! – тут же вскинулся Каха.

– Да ты и так за сегодня уже на медаль навоевал! Не надоело еще?

– Мы же земляки! Как я тебя одного отпущу по склону лазать? Вместе пойдем, да!

Прапорщик Шенгелия несколько минут задумчиво смотрел то на склон, спускавшийся от плато к кишлаку Парваз, то на Кабарду, а потом тихо проговорил:

– Ладно, джигит, пойдем…

Конечно, в группе капитана Игнатьева была парочка своих, «штатных», саперов, но разве могли сравниться в мастерстве двое сержантов-«срочников» с настоящим профессионалом своего дела. Они тоже не засиделись на месте – капитан отправил их минировать противоположное направление, из Мармоля, но… Основным, и самым опасным, был склон, на который пошли Каха и Зураб – именно отсюда к «духам» могло подойти подкрепление…

– Значит, так, Кабарда… – проговорил прапорщик, приняв наконец-то решение. – Возьми у саперов «монки»,[11] штук семь-восемь, шнур, ну и «эфок» десяток набери… Попробуем по-быстрому соорудить маленькую МВЗ, пока «духи» не очухались…

Он подумал немного, улыбнулся и посмотрел на Каху:

– И пулемет свой, свежеспизженный не забудь!

– Я его теперь все время с собой таскать буду, Зураб!..

…15.50 РМ…

…Видимо, пилоты «Грачей» потрудились над Парвазом и перевалом Шикаф на славу и от всей широты своей летной души – со стороны кишлака не было ни видно, ни слышно никакого движения или даже намека на то, что плато, где окопались пограничники, будет атаковано в ближайшее время…

Прапорщик-сапер и Кабарда спустились по склону метров на сто и, не торопясь, ибо в таком деле торопиться себе дороже, но и не задерживаясь особенно, установили около десятка «монок» в самых различных местах.

Зураб попутно показал Кахе, как можно усилить действие этой, и так довольно мощной, мины…

– Вот смотри, земляк… Научишься этому, будешь разведчиком-универсалом – такие знания на войне никогда не бывают лишними…

Он вдавил в промерзшую землю ножки мины, прикрутил к клеммам шнур, а затем стал накладывать вокруг мины аккуратненькую такую горку из небольших камешков:

– Во-первых – это маскировка! Посмотри вокруг, сколько таких горок лежит… А во-вторых… Базальт – довольно хрупкий камень, не то что гранит или мрамор. Когда «монка» рванет, то лететь в «духов» будут не только ее шарики и гвозди, но еще и мелкие осколки камней! И я тебе скажу, что они порой поопаснее, чем осколки и пули…

Потом Кабарда, уже самостоятельно, но, правда, все же под присмотром Зураба, установил две мины – учиться такому делу и в самом деле было очень полезно, особенно здесь, на войне…

Со своими минами они разобрались примерно за час, когда прапорщик вдруг сказал задумчиво:

– Слушай, Каха… А ты не заметил ничего странного в том, как нас с этого склона атаковали «бородатые»? Как они по нему шли?

Кабарда задумался немного и ответил:

– Да… Сами атаки были очень грамотные, Зураб… Одни идут, другие прикрывают… Только… Шли они не в цепь, по всему склону, как, вообще-то, и должны атаковать. Тогда бы мы полтора часа, до прилета «Грачей», едва ли сумели бы продержаться – их раза в три больше было, рыл двести, не меньше!.. А они шли какими-то узкими полосами метров в 5–6 шириной, чуть ли не в колонну!.. В четыре колонны по склону поднимались, придурки!

– Вот! – Прапорщик поднял указательный палец. – А я уж подумал, что мне показалось!

– Что показалось? – не понял Каха.

– А ты подумай, земляк!.. Почему они шли не цепью, а вот такими колоннами? Что им мешало? Или, может, чего они боялись?

И тут Кабарда вскинул вверх взгляд:

– Я баран! Правильно, Зураб! Ты догадался, а я – тупой баран!.. Здесь минное поле! Их минное поле! И они шли по склону на плато строго по своим проходам! Так?

– Правильно!.. А теперь давай-ка, дружище, подумаем, что нам теперь делать… Раз уж мы на это минное поле влезли по незнанию и совершенно случайно не подорвались… Как думаешь, Кабарда? Чем нам сейчас с тобой лучше всего заняться, пока «духи» молчат?..

– Слушай, Зураб… А ведь они только пока молчат… А может статься, что уже опять собираются на наше плато лезть?..

– Скорее всего… – согласился прапорщик.