Развлечения для очень взрослых девочек (СИ)

Шура стоял поодаль, в толпе родителей, провожающих детей в школу. К нему приставали с разговорами какие-то мамы. Учителя начальной школы строили глазки. И даже Дашутины одиннадцатиклассницы пытались привлечь внимание высокого красивого мужчины. Вашкина одернула девочек.

— Держитесь, Александр Евгеньевич, — тихо сказала, проходя мимо.

А Кузьмин мог смотреть только туда, где мелькала белая табличка 6 "А".

Вокруг Кати ходил тот мальчишка, которого Кузьмин видел в свой первый приход в школу. Димка, кажется. Катя отмахивалась от него. Шура видел, как Лёля погладила Димку по голове. Он встал с другой стороны от учителя. Но смотреть на Катю не перестал. Девочки, собравшись в стайку, явно обсуждали новенькую.

А Шура смотрел на своих девочек. Они тут точно самые красивые. Огненная грива Лёли. Её светло-зеленое платье, которое они буквально вчера вместе покупали. Он тогда ещё не удержался, ввалился к ней в примерочную и с упоением целовал её голые лопатки, делая вид, что застегивает молнию.

Хорошо, что Катя в этот момент была занята выбором ботинок к новым модным штанам. Иначе получилось бы неудобно.

Сейчас от мысли о голой спине его невесты Кузьмину стало не очень удобно стоять. И он старательно стал думать про школу и вспоминать себя на линейке первого сентября.

В первом классе у него развязался шнурок. И он шёл в школу, как Юрий Гагарин навстречу Никите Хрущеву. В пятом, кажется, у него расстегнулся портфель. И в единственную на весь школьный двор лужу вывалилась его содержимое. А в десятом на линейку зачем-то пришли его родители. Махали ему рукой. И очень удивлялись, что он не помахал в ответ.

Воспоминания немного осудили пыл. Появился шанс дождаться Лёлю с работы, а не взваливать прямо сейчас на плечо и уносить прочь на глазах у изумленной публики.

Заиграла какая-то очередная песня про первое сентября. Первоклассники стройными рядами первыми потянулись с линейки в школьное здание. Заволновалась родительская толпа. Учителя засуетились, строя свои классы.

Кузьмин удивился, как быстро Лёля управилась со своими шестиклассниками. Они гуськом двинулись в школу.

Катя шла сразу за Лёлей, через несколько шагов обернулась и нашла отца глазами. Помахала ему букетом пестрых астр. Цветы вчера вечером дед Женя специально привёз с дачи. Шура замахал в ответ.

Не ожидал только, что и Лёля тоже обернётся и помашет ему. Улыбка сама расплылась от уха до уха.

Глава 67

Катя чувствовала Лёлин взгляд на себе. Весь день. И это давало силы. Значит она тут не одна. И не с кем-нибудь, а со своим классным руководителем.

Новые одноклассники разглядывали её с любопытством. Она, впрочем, тоже разглядывала.

Забавные личности попадались. Вон тот мелкий с первой парты. Задира и клоун, Беляев, кажется, на самом деле переживает, что ниже большинства девочек. А назойливый, как комар, Горгошидзе на самом деле страшно умный. Просто ему внимания не хватает. Зато он предложил сесть рядом с ним. Рыжеватый длинный парень по имени Вениамин довольно хмыкнул и радостно переместился на последнюю парту.

Про девочек ничего пока сказать не могла. Они с ней не разговаривали. Но её чудесной, подаренной Лёлей красивейшей канцелярией были явно заинтересованы.

На перемене Катерина пошла искать туалет. Решила не отвлекать Лёлю своими проблемами. Склодовская и так весь день бдит, чтобы с Катериной всё было хорошо. Надо было бы, конечно, до учебного года осмотреться. Но им с папой тогда некогда было. Навстречу по коридору шла Кира Витальевна. Улыбнулась Кате, как своей. Кузьмина расправила плечи. Про то, что Виртанен и Склодовская — подруги, Катя была в курсе. Кира внимательно глянула на девочку, чуть прищурилась, быстро подошла.

— До конца коридора, направо, последняя дверь. В среднюю кабинку не ходи, она не закрывается, — проговорила тихо. И пошла дальше.

Весь день Кузьмина ждала подвоха от одноклассниц. Пока все было тихо и спокойно. На неё, кажется, не обращали внимание.

Ну, это пока немецкого не было. Тут Катерина была в себе более чем уверена. И совсем не потому, что немецкий вела Виртанен. На языке Гейне и Гете, бывшем международном языке математиков* Катя Кузьмина говорила с раннего детства абсолютно свободно. И не собиралась это скрывать. Сегодня, как на грех, немецкого в расписании не было.

После третьего урока Ольга Владимировна повела свой класс в столовую. По случаю праздника был чай и пироги с повидлом. Катя с удовольствием откусила пирожок. Молниеносное движение из-за спины. И Катин пирог на полу. Кто это сделал, она конечно не видела. А если бы и заметила, ни за что бы не стала жаловаться.

Наступила тишина. Всё, видимо, ждали, как поступит новенькая.

Лёля обернулась именно на непривычную тишину. Застыла. Кате очень хотелось закричать. Или заплакать. Она сжала и разжала кулаки и несколько раз глубоко вдохнула. Допила чай, подняла с пола пирожок. Завернула его в салфетку. И отнесла за собой посуду. Старательно держа плечи вниз, а голову вверх.

Пошла искать нужный кабинет. И попала туда буквально за минуту до звонка.

У неё на парте лежало яблоко, три печенья и барбариска.