Развод. Вспомни, как мы любили

— Смотри-ка вжился в роль милого зайчонка, — Виктор смотрит на меня. — Но нас не обманешь, да? Не проведешь.

Мы, кажется, с ним сейчас даже синхронно пошатываемся.

— Мы с ним посидим, — тихо говорит Лиза.

Мы с Виктором замираем и не шевелимся, чтобы не спугнуть дочерей, которые изъявили желание побыть хорошими дочками и замечательными сестрами.

— И пеленки погладим, — добавляет Даша.

— Утюг сломан, — недоверчиво предупреждаю я.

— Починим, — Надя пожимает плечами. — Всего-то надо его подключить к розетке.

— Утюг починят, пеленки погладят, с малым посидят, — пудивленноеречисляет Виктор. — Это неспроста, да?

— А не пофиг ли? — едва слышно говорю я. — Потом разберемся, а? Пошли…

На цыпочках крадусь прочь, оглядываюсь на Виктора, который застыл за мной:

— Так мы сбегаем или нет?

— Я проверила, что ты идешь за мной.

— Да куда я от тебя денусь?

— Вдруг ты недотерпел и упал спать прямо тут?

— Сил у меня хватит доползти до спальни.

— Да идите уже, — Даша скрещивает руки на груди, а Лиза садится на диван и затаскивает к себе Рому на колени.

— Пока-пока, мама и папа, — Надя берет ручку обалдевшего до струек слюны на подбородке Ромы и машет нам. — Мы тут сами разберемся.

— Разберутся, Маш, — шепчет Виктор. — Пошли, пока не передумали.

Решительно отметаю от себя дурацкую мысль, что идеальная мама сама занимается своим ребенком и не скидывает его на дочерей.

Я неидеальная.

И я хочу спать, а дочки у меня сами рвутся понянькаться с младшим братом, и я с Виктором им явно сейчас мешаем быть взрослыми девочками.

— Ладно, побежали скорее, — на цыпочках ретируюсь из гостинной. — Это может быть разовая акция.

* * *

— Да ты что? — Валентина округляет глаза, и Рома ей на своем детском лепете что-то доказывает, взмахивает ручками. — Опять ночью буянил?! — смотрит на Виктора. — Это он в тебя.

— Знаешь, мам, если он правда в меня, то прости меня, пожалуйста, — Виктор вздыхает. — У меня за плечами тройня как бы, а тут… Может, я просто уже старый?

— Все, я готова, — выплываю к нему, а затем смотрю на Валентину, — слушайте, а, может, мы пойдем поспим?

Я, конечно, красивенько оделась, закрасила мешки под глазами, но душа у меня рвется к одеялу и подушке.

— У вас свиданка, — безапелляционно заявляет она.

Рома копирует ее строгий тон и хмурится.

— И ты туда же, — печально вздыхаю я.

— Мы можем снять номер и поспать там, — загорщичеески шепчет Виктор.

Смотрю на него с сомнением и с надеждой.

— Ой делайте вы что хотите, но не здесь, — Валентина скрещивает руки на груди. — Я вас выпинываю на свиданку, а какая она у вас будет, мне все равно.

— Да идите уже, — в гостиную вплывает с миской попкорна Даша. — У нас тут своя вечеринка намечается.

— Я так понимаю с новыми костюмчиками?

Через пару секунд нас к выходу тащат Лиза и Надя, выталкивают на крыльцо и говорят:

— Раньше двеннадцати ночи вас не ждем.

Захлопывают дверь перд нашими носами, и мы с Виктором расстерянно смотрим друг на друга.

— Нас выгнали из дома наши же дети, — возмущенно шепчу я.

— Да я в шоке.

— И раз им там будет весело, то и нам тоже должно быть.

— Мы просто обязаны показать, какие мы весельчаки, Машуль, — с тихой угрозой заявляет мне мой муж.

— Как весело спим на огромной кровати кинг-сайз?

— О да, это будет лучшее веселье.

— У нас до двенадцати ночи семь часов, Вить, — у меня голос дрожит от предвкушения. — Давай в номер еще еды всякой закажем, обожремся и упадем.

— Давай, — рычит мне в губы. — А еще я бы не отказался от джакузи.

— О да, — меня аж начинает немного трясти. — Продолжай…

* * *

Книгу мы, кстати, с Виктором написали, но под псевдонимами Мавкины Елена и Генадий.

Лена и Гена, короче. Их придумали наши дочери, и они получают множество благодарностей от читательниц, которые узнали в “Генадии” своих мужей. У многих к сорока годам начинает свистеть крыша. Как у мужчин, так и у женщин. Просто мелодии разные, но одинаково разрушительные для отношений.

Лариса вышла замуж за пузанчика. Она мне позвонила и спросила, стоит ли ей приглашать меня и Виктора на свадьбу. Опять согласилась с тем, что она странная, но иначе не может. Я сказала, что это будет лишним, и она облегченно выдохнула. Очень загадочная женщина, которую я попросила не набиваться мне в подруги, и она опять выдохнула, будто я ее душила и перестала.

Потом через некоторое время я ее, кажется, видела. С животиком, а на следующий день столкнулась с ее пузанчиком в детском магазине. Он выбирал детскую кроватку. Очень важно вышагивал и третировал молодого консультанта, какая лучше и почему.

С Виктором наша жизнь стала иной, чем была. Конечно, нас периодически заносит в дебри “идеальных людей”, но мы куда легче теперь.

В нас больше жизни и меньше чванства, которое мы незаметно для себя взрастили.

Наверное, стоит пару слов сказать о том уроде, из-за которого мне пришлось продать студию.

Он каким-то образом оказался избитым в вытрезвителе, потом его отправили в психушку, а после он якобы “сбежал” и пропал с концами. Никаких других подробностей Виктор мне не рассказал, потому что не стоит забивать голову такими вопросами.