Разводящий Апокалипсиса

— Гони, — пробормотал Валентин, выбегая из Храма на обсидиановую дорогу.

Он больно ударился спиной, сбитый с ног могучим рывком. Дорога словно прилипла к одежде, и только поэтому ветер не смог утащить Валентина прочь. Не прошло и минуты, как Валентин пулей вылетел из предусмотрительно открытых ворот, опрометью обежал по-прежнему высоченную, но уже совершенно лишенную магии Стену и ткнул Жезлом в пустоту с хриплым возгласом «Покажись!».

Я же не знаю, как им управлять, подумал Валентин, взбираясь на пряпа. Но словно подхваченный тем же колдовским порывом, пряп не стал дожидаться укола. Он сам закрыл за Валентином шелестящую стену шипов и растворился в непроглядном сером тумане.

Валентин получил короткую передышку и попытался собраться с мыслями. Что он со мной сделал, гипноз, явный гипноз, глаза как буравчики, ничего не соображаю, Перстень, Господи, скорее, скорее!

Вот и поразмыслили.

А понтов-то было, понтов, горько усмехнулся Валентин. Убью мол, с первого раза убью. Он сокрушенно покачал головой — и внезапно обнаружил, что изо всех сил тычет иглой управления себе под ноги. Видимо, подгоняя несчастного пряпа.

Нелепость этого действия, а также столь явные признаки одержимости заставили Валентина рассмеяться. И — о чудо! — одержимость снова отступила. Валентин быстро обозвал себя волшебником-недоучкой, колдуном в коротких штанишках и душевнобольным пришельцем. Удача! Покатываясь со смеху, Валентин снова становился самим собой. Очевидно, колдовство Эриоха ограничивалось только действиями и не распространялось на критическое мышление. Так-то оно так, подумал Валентин, а что будет, если я на секунду перестану смеяться?

Игла переломилась пополам, и Валентин понял, что снова потерял контроль над собой. Я одержимый, сказал себе Валентин, а точнее — бесноватый. Он рассмеялся, воспользовавшись мгновением относительной свободы, чтобы усесться в кресло. Здесь он и продолжил хохотать во все горло, придумывая все новые и новые шуточки относительно своей злосчастной судьбы. Вскоре Валентин и думать забыл про одержимость — но тут пряп внезапно остановился, достигнув назначенного места.

В ту же секунду Валентин соскочил с кресла, скатился с четырехметровой покатой спины пряпа, перекувыркнулся и, даже не оглядевшись как следует, выхватил Жезл повиновения. Он едва-едва успел сообразить, где находится — да и то лишь благодаря эхидже, экзотическим горизонтальным деревьям, вывезенным двести лет назад из далекого Шертора специально для королевского парка Эльсана, — как изо рта его вырвался неожиданный приказ.

— Всем спать! — закричал Валентин, водя Жезлом из стороны в сторону.

В другое время Валентин обязательно задержался бы, чтобы уточнить радиус действия Жезла. Но одержимость потащила его вперед, причем не в сторону собственно королевского дворца, а направо, к парковому лабиринту. Валентин преодолел разделявшее его и лабиринт расстояние так быстро, что даже не успел удивиться обилию похрапывающих вокруг солдат и офицеров. Одержимость гнала его по совершенно конкретному маршруту, как если бы Эриох наперед знал, куда именно вампир Кроче доставит украденный талисман.

Вбежав внутрь зеленого лабиринта, Валентин убедился, что все именно так и есть. Пробежав сто метров по основной дорожке, Валентин с ужасом увидел, что ноги несут его прямо на темно-зеленые заросли железного кустарника, листья которого по остроте и жесткости ничем не уступали бритвенным лезвиям. Он попытался притормозить, но сумел только зажмуриться. В то же мгновение Валентин ощутил, как бублик жадно заглатывает очередную порцию Силы. Пробежав вслепую еще несколько шагов, Валентин решился открыть глаза.

— Спать, — сказал он, направляя Жезл в лицо Джадду Слейтеру.

Джадд Слейтер осел на землю, даже не закрыв разинутый в изумлении рот. Внезапное появление Валентина произвело впечатление не только на неопытного землянина; сидевший в плетеном кресле Дайен эль Салфор втянул голову в плечи, а незнакомый Валентину худощавый человечек, стоявший около огромной жаровни, вскинул перед собой правую руку, готовясь выпустить фаербол.

Но сам Негон Третий, неряшливо одетый чернобородый толстяк, повел себя совершенно диким образом. Он снял с лысой головы украшенную бриллиантам корону, взмахнул ею, как если бы это была шляпа, и с издевательской усмешкой склонился в поклоне.

Валентин не смог удержаться от смеха — и на мгновение обрел способность думать. Талисман все еще в пути, Слейтер спит, остальные не опасны. Если Кроче должен доставить Перстень именно сюда, я заберу его без особых хлопот. Но почему же смеется Негон? Неужели он ждал меня, предупрежденный Пророчеством?!

— Великий Фалер, — сказал Негон, надевая корону обратно, — наконец-то прибыл к нашему двору! Нашей радости нет предела! Галзгет, открой свою сумку и вручи Великому Фалеру наш королевский подарок!

Валентин направил Жезл на Негона и спросил:

— Когда здесь будет Перстень?

— Скоро, Фалер, скоро! — ответил Негон, потирая руки. — Смотри, что мы для тебя припасли!