Развороченная могила [The Running Grave]

В комнате, где группа “Огонь” делала игрушки, по мере работы становилось все более душно, а постоянные расспросы оставляли так мало времени на размышления, что Робин почувствовала облегчение, когда в дверях появилась Бекка, улыбаясь и впуская прохладный ветерок.

— Спасибо вам за службу, — сказала она, сложив руки в молитве и поклонившись. — А теперь, пожалуйста, следуйте за мной!

Все двинулись вслед за Беккой мимо курятника, внутри которого группа Воды загоняла кур обратно в сарай. Увидев низко висящее солнце, Робин поняла, что, должно быть, провела с игрушечными черепахами больше времени, чем предполагала. На полях больше не было людей в оранжевом, не было видно и двух ширских лошадей.

Бекка привела их к самой старой части фермы, как догадалась Робин. Впереди находилась старая каменная хижина, а за ней — грязный акр поля, где бродили свиньи. Робин увидела нескольких подростков в пчеловодческих шапочках и перчатках, которые ухаживали за ульями. Неподалеку у стены стояли две массивные лошади в сбруе, в прохладном воздухе от их тел шел пар.

— Как я уже объясняла некоторым из вас в микроавтобусе, — сказала Бекка, — это по-прежнему действующая ферма. Один из наших главных принципов — жить в гармонии с природой, придерживаться этих принципов производства продуктов питания и устойчивого развития. Сейчас я передам вам Цзяну, который проинструктирует вас.

Цзян, водитель микроавтобуса, теперь выдвинулся вперед.

— Так, вы — вы — вы — вы, — бормотал Цзян, указывая на четырех человек наугад, — вы находите в сарае резиновые сапоги, вы достаете ведра с пойлом, вы возвращаете свиней в хлев.

Когда он говорил, Робин заметила, что у Цзяна не хватает нескольких зубов. Как и у Луизы, его кожа была грубой и потрескавшейся, что создавало впечатление, что он находится на улице в любую погоду. Когда он начал давать указания, у него возобновился тик; когда его правый глаз снова начал неконтролируемо моргать, он хлопнул по нему рукой и сделал вид, что потирает его.

— Вы четверо, — сказал Цзян, указывая на Робин и трех других, — снимаете с лошадей упряжь, потом натираете их и расчесываете перья. Остальные будут чистить упряжь, когда она будет снята.

Цзян дал группе грумеров щетки и расчески и оставил их заниматься своими делами, а сам скрылся в хлеву, В то время как позади них те, кто пытался заманить свиней в стойло, звали и уговаривали, тряся ведрами с кормом.

— Он сказал “перья”? — озадаченно спросила зеленоволосая Пенни.

— Он имеет в виду шерсть на копытах, — пояснила Робин.

Крик со стороны поля заставил всех оглянуться: овдовевшая Марион Хаксли поскользнулась в грязи и упала. Свиньи набросились на тех, кто держал ведра: рожденная в деревне Робин, чей дядя был фермером, мог бы подсказать им, что надо было положить корм в корыто и открыть ворота между хлевом и полем, а не пытаться заманить свиней внутрь, как Крысолов.

Было приятно выполнять физическую работу, не подвергаясь при этом назойливым вопросам. Упряжь, которую они сняли с лошадей, была очень тяжелой; Робин и Пенни с трудом отнесли ее в конюшню, где сидели несколько человек из их группы и ждали, чтобы ее почистить. Ширские лошади были более восемнадцати ладоней каждая и требовали много ухода; Робин пришлось встать на ящик, чтобы достать до их широких спин и ушей. Ей все больше хотелось есть. Она ошибочно полагала, что по прибытии им дадут что-нибудь поесть.

К тому времени, когда неумелым свинопасам удалось уговорить своих временных подопечных вернуться в стойло, а лошади и их сбруя были вычищены к удовлетворению Цзяна, красное солнце медленно опускалось за поля. Вернулась Бекка. Робин надеялась, что она сейчас объявит об ужине: она чувствовала себя голодной.

— Спасибо за службу, — сказала улыбающаяся Бекка, сложив руки и поклонившись, как прежде. — Теперь следуйте за мной в храм, пожалуйста!

Бекка провела их обратно мимо столовой, прачечной и библиотеки, затем в центральный двор, где фонтан Утонувшего Пророка сверкал красными и оранжевыми бликами в лучах заката. Группа Огня последовала за Беккой вверх по мраморным ступеням и через двери, которые теперь стояли открытыми.

Внутреннее убранство храма впечатляло не меньше, чем внешнее. Внутренние стены храма были приглушенного золотого цвета, а на них расположились многочисленные алые существа — фениксы, драконы, лошади, петухи и тигры — скачущие, словно невероятные приятели по играм. Пол был выложен блестящим черным мрамором, а скамейки с красными подушками и, казалось, покрытые черным лаком, были расставлены вокруг центральной возвышающейся пятиугольной сцены.

Взгляд Робин, естественно, устремился вверх, к высокому потолку. На полпути вверх по высоким стенам пространство сужалось, так как по всему периметру храма шел балкон, за которым располагались регулярно расположенные теневые арочные ниши, напомнившие Робин ложи в театре. С потолка на верующих смотрели пять нарисованных пророков в своих оранжевых, алых, синих, желтых и белых одеждах.