Читаем Разворот полем симметрии полностью

то, что припоминается, когда, как видишь, и движение само себя называет в танце материала, поставленное в ряд согласий с пространственным изменением света (во дворе, где собирается тень камня и повторяется очертание переплета)

из полученной фотографии пересеченной местности, 13.02, пока были написаны первые три получателя гаммы возможной иллюзии «думаю, это сказалось на всем, что разделялось, даже на тех различных планах усилить ближайший порог боли, при получении адреса вслух»;

что отмечено непостоянством того, как проговаривается слог ли

0..6 – >5

в ряд согласий с пространственным изменением света (снаружи припоминается то, как видишь, движение в ряду с тенью камня, очерченным переплетом, танцем, материалом сборки) ставится то, что называет себя само, как повторяется пересеченная местность различными планами, иллюзией

усиления на отмеченной фотографии непостоянного получателя, слога «ли», сказавшегося при написании адреса порогом боли, ближайшем различием в получении 13.02

когда ничего не остается кроме того, чтобы примерять: полуденное ослепление и набор цвета, испытанного вполовину, пропорции цементации до относительного фрагмента, снова им не нашлось одного и того же. Место осталось сколом на постаменте круга, залитого с оглядкой вверх, с превышающим окружение действием постоянных набросков темного, беззвучного прыжка в зону статистики, статики, пара

0..5 – > 2..5

окружающие фрагмент цвета, полудня; пар остается залитым вверх, одним и тем же набранным местом испытанного беззвучия (в зоне статики, превышающей темное), относительно постоянного действия, примеряющего пропорции статистики на себя: скол цемента, в залитом вполовину, когда знаешь, что не измерен круг прыжка

3..5 – > 6..5

когда фрагментарное остается, половиной круга статично наброшенного, знаешь тот скол, то межстрочное измерение, слепящее цвет на себя, тот измеряющий половину бросок, между строк фрагментирующий себя

на осколок круга, оставшись на месте (после чего: исключение всякой тени сомнения)

долгой паузы (после чего: исключение всякой тени сомнения)

исключенной из сомнения

вместе со звуками чьей-то речи в отраженном окне, словно невидимый, проявился остаток чтений посередине дороги, сметающей ввысь переход от ближайшего к вертикальным лопастям урагана, касающегося железных листов

2..4 – > 1..2

вертикальный остаток листа, сметающий чтение, касающегося отражений железа, проявляется вместе с чьим-то окном, словно дорога звука среди урагана близится речью

за следующими, протяженными прямо к ногам силуэта, путями: ровный фасад, мерцающий перечисленными ограждениями полей; сквозь которую дверь проходя, ожидает момента искусственного рассвета

дверь, сквозь которую рассвет протягивается прямо к фасаду, ровно следуя ожиданию следующего момента мерцания поля, перечисляет искусственные силуэты

4..6

свернутые элементы одежды, медленный полет сломанного глагольной формой животного знака над полностью открытым пространством ткани в руке, сложенный край книги, жженый до пятых букв по горизонтали. Надо ли говорить, что кажущееся законченным разменивает очередной круг договора: край ткани в книге медленно сгорает в форме круга, разменный знак чего заканчивается, как договор, очередным глаголом: животное пространство медленных рук, пятая горизонталь полета

То, что могло быть повтором, через запятую, невнимательного к себе повествования – «когда туда было уже не пройти». В одной перспективе развязка сгущалась до треска страниц, но постепенно соскальзывала на прочерк имени одной из вещей

2..6

Когда перспектива сгущалась, проходя треск вещей. Повтор страницы, развязанной до запятой, соскальзывает в повествование уже невнимательного имени. Звуки меняются: очерки снова потерянного в пыли ключа, дописанные в совершенно другой манере соединения. Крики снаружи, пока за чертой пролегает беспорядочный шорох станций, рассеиваются в простом положении смотрящего, слева – как замирает кадр, как свирепеет глаз

2 – >0..4

За чертой, как шорохи беспорядочных звуков снаружи, кадры другого глаза соединяются с криком потери, рассеиваясь слева от станции перемены; очерк смотрящего в ключе положения совершенно прост

отнимая от камня мысленно пятую часть, чтобы рассматривать дальше – дерево, снова – памятник, уходящий в пустоты, залитые солнцем (не берега) – то, что в каком-то месте мы отнесли к запаху поздней травы, было уже переписано, до всякой попытки собрать эту массу земли в один выдох рассказа (движение, протокол различий)

отнесли к берегам пустот солнца, залитого на камне в пять. Попытки рассматривать уходящее в землю, один памятник, поздний запах дерева, уходящего на вдох. Масса движется в месте различия.

A. S. X

A. S. X

Среди нарушенного в створе огня, принявшего форму свода,

над которым дополнен зной


Проводит сеть возникающий ритм увеличения, как часть

приблизительного температурного кода. Над головой, уходящей

Перейти на страницу:

Все книги серии Новая поэзия (Новое литературное обозрение)

Разворот полем симметрии
Разворот полем симметрии

Никита Сафонов (р. 1989) – поэт, критик. Родился в Омске, жил в Рязани. Окончил Санкт-Петербургский горный институт, факультет освоения подземного пространства. Автор книги стихов «Узлы» (2011). Публиковался в журналах «Транслит», «Новое литературное обозрение», «Воздух», на сетевых ресурсах «TextOnly» и «Полутона». Участник фестивалей «Поэтроника» в Москве и Седьмого майского фестиваля новых поэтов. Лауреат Премии Аркадия Драгомощенко (2014). Живет в Санкт-Петербурге.В стихах Никиты Сафонова бросается в глаза их безорудийность – отсутствие не только силлаботонических доспехов, регулярного размера и рифмы, но и «поэтизмов», той суггестивной оснастки, что традиционно отличает поэтический строй от прозаического. Отказываясь от инерции привычных смыслов и типов высказывания, он словно бы разоружает речь в попытке прикоснуться к ее довербальному, асинтаксическому чувствилищу – «белому шуму» слов и вещей.

Никита Игоревич Сафонов

Поэзия

Похожие книги

Тень деревьев
Тень деревьев

Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) — выдающийся русский советский писатель, публицист и общественный деятель.Наряду с разносторонней писательской деятельностью И. Эренбург посвятил много сил и внимания стихотворному переводу.Эта книга — первое собрание лучших стихотворных переводов Эренбурга. И. Эренбург подолгу жил во Франции и в Испании, прекрасно знал язык, поэзию, культуру этих стран, был близок со многими выдающимися поэтами Франции, Испании, Латинской Америки.Более полувека назад была издана антология «Поэты Франции», где рядом с Верленом и Малларме были представлены юные и тогда безвестные парижские поэты, например Аполлинер. Переводы из этой книги впервые перепечатываются почти полностью. Полностью перепечатаны также стихотворения Франсиса Жамма, переведенные и изданные И. Эренбургом примерно в то же время. Наряду с хорошо известными французскими народными песнями в книгу включены никогда не переиздававшиеся образцы средневековой поэзии, рыцарской и любовной: легенда о рыцарях и о рубахе, прославленные сетования старинного испанского поэта Манрике и многое другое.В книгу включены также переводы из Франсуа Вийона, в наиболее полном их своде, переводы из лириков французского Возрождения, лирическая книга Пабло Неруды «Испания в сердце», стихи Гильена. В приложении к книге даны некоторые статьи и очерки И. Эренбурга, связанные с его переводческой деятельностью, а в примечаниях — варианты отдельных его переводов.

Андре Сальмон , Жан Мореас , Реми де Гурмон , Хуан Руис , Шарль Вильдрак

Поэзия