Разыскания о жизни и творчестве А.Ф. Лосева

Не выражают ли ключевые слова «социализм», «переделывать» (или в более расхожей формулировке — «перековывать») и «черт возьми» некий стержень отношений М. Горького и ОГПУ, не разъясняют ли они истинную суть устремлений писателя, обнаружившего в методах Советской власти некую идеальную модель мироустроительства? Может быть, тогда и в самом деле исчерпывающе точны сказанные о нем слова С.Л. Франка — те, что прозвучали в журнале «Hochland» вместо некролога после смерти М. Горького: «чудовищное заблуждение, когда люциферовское отпадение от Бога снова принимает реальную форму, стало судьбой Горького»

¹⁸. Нет, М. Горький не служил «органам» или в «органах», скорее «воспитательная» деятельность последних служила подтверждением не только мыслимости, но и возможности и даже своевременности «побед», о которых как раз сам-то он и чаял. Потому и был, наверное, вполне искренен, когда с восторгом писал во вводной главе («Правда социализма» называется) упомянутой книги:

«Быстрая победа над враждебной людям природой, совершенная дружным натиском тысяч разнородных, разноплеменных единиц, — изумительна, но еще более изумительна победа, которую одержали над собою люди, анархизированные недавней, звериной властью самодержавного мещанства» ¹⁹

.

Люциферианство… Да, вот какие жутковатые глубины на самом деле окликает наш простой (и, надеемся, что последовательный) анализ одного из образцов поздней публицистики М. Горького. Боретесь с засухой и проложили канал сквозь камни Севера? — Своевременно! Разорили «кулака» и пустили по этапу «умников»? — Давно пора! Вон в консервативной Европе даже респектабельные ученые заговорили «о необходимости для медицинской науки перейти к эксперименту с человеком» и тут же признают, что такое «по силам только Союзу Советов»? — Так вот же оно, «настоящее, большевистское, революционное дело!»… Последние цитаты взяты нами из письма М. Горького к Сталину от 12 ноября 1931 года ²⁰, оно написано как раз в те дни, когда шла работа над статьей «О борьбе с природой». С явственным волнением (то бишь «с большой радостью») М. Горький извещал вождя о выходе в свет книги Б. Рассела «Научная перспектива» и удовлетворенно констатировал, что «идея, о которой я беседовал с Вами и которая получила Ваше одобрение, — „носится в воздухе“, иными словами: это признак ее жизненности и практичности»

²¹. Жутко читать такие письма и предполагать, в какую бездну могли завести эти «преобразователи природы», особенно если представить действительно свершившимся и прочным их союз.

Заметим теперь, что М. Горький оставался верен идеям борьбы с природой (с Природой вообще) не только в пору собственной максимальной лояльности Советской власти, когда та в свой черед отвечала максимально лестными оценками вроде такой: «лучший писатель нового человечества, как будто пришедший из коммунистического завтра» ²²

. Если достаточно внимательно читать горьковские «Заметки о революции и культуре» — они объединены в сборнике «Несвоевременные мысли» 1918 года издания, то нетрудно обнаружить и в этих еще вполне оппозиционных по направленности и гуманистических по духу заметках уже известные нам мотивы. Автору «Несвоевременных мыслей» также ясно, что «высшая форма борьбы за существование — борьба человека с природой», и смотрит он «на сознательного рабочего как на аристократа демократии» в противовес крестьянину, поскольку первый «не так зависит от стихийных сил природы, как зависит от них крестьянин, тяжкий труд которого невидим, не остается в веках», «тогда как труд рабочего остается на земле, украшая ее и способствуя дальнейшему подчинению сил природы интересам человека». И весь-то «народ» России ему сильно не нравится уже потому, что тот традиционно не ценит лозунг «знание — сила» (а что еще, опять-таки, может «привести людей к победе над стихийными энергиями природы»!) и «вся жизнь которого строилась на „авось“ и на мечтах о помощи откуда-то извне», для которого характерны «лень, семечки, социальная тупость», — да, разумеется, «и не следует любить народ таким, каков он есть», и не следует ничего хорошего ожидать от него, воспитанного «мелочно злобным и очень бесталанным, <…> в рабстве, пьянстве, мрачных суевериях»… ²³

Читатель без труда обнаружит в данной характеристике много, слишком много совпадений с определениями относительно «рабочих и крестьян» (или, в прочтении самого М. Горького, относительно «русского народа») из текста «Дополнения». Мы, повторим, не можем говорить в точности, что и как написал на сей счет А.Ф. Лосев, а вот его критик и обвинитель — тот в свое время и в своем месте выразился именно теми словами, что воспроизведены. Может быть, как раз поэтому столь резким и был выпад «своевременного» Горького 1930-х годов против автора «Дополнения», что ему что-то и как-то напомнило о прежнем Горьком, о Горьком времен «Несвоевременных мыслей».