Разжигательница

— Ты не помнишь меня с того времени, когда была здесь ребёнком, — ровным голосом говорит он. Его губы слишком близко к моему уху. — Ты никогда не покидала библиотеку.

Моё сердце сжимается от ужаса. Тогда во дворце были десятки детей-мориа, но нам никогда не дозволялось взаимодействовать с членами королевской семьи. Я совершенно не помню мальчка с золотыми кудрями или глазами бескрайнего, беспощадного моря.

Я чувствую, как ответ напрашивается из Серости. Тёмные закрученные коридоры, ведущие меня к яме воспоминаний, из которой я уже могу не выбраться. И Кастиан там есть?

— У меня не осталось воспоминаний с того времени, хотя, разумеется, я наслушалась историй о тебе за все эти годы.

— Истории наполовину выдуманы, — говорит он, вернув себе надменный вид.

— А значит, наполовину всё-таки правдивы.

Он хмурится, но выпускает моей руки, и пока все за нами наблюдают, я не могу вырваться. В саду уже сейчас собралось больше придворных, чем в бальном зале, но всех их лица сливаются в одно пятно, которое я замечаю лишь краем глаза. Я поднимаю взгляд на ночное небо, на башню. Отсюда я вижу кружевные занавески моей спальни… Спальни Нурии.

Кастиан внезапно отпускает меня, и когда я прослеживаю его взгляд, то вижу судью Мендеса, который пробирается через толпу людей ко мне. Он подаёт знак музыкантам, и начинается новая песня. Люди рассеиваются. Мои мышцы расслабляются, несмотря на быстро бьющееся сердце.

— Моя дорогая Рената, — говорит судья Мендес со страдальческой улыбкой. — Я очень надеюсь, что ты не досаждаешь нашему молодому принцу.

— Вовсе нет, — говорит Кастиан, никак не приветствуя судью, вместо этого его глаза направлены только на меня.

— Если ты не против, — обращается ко мне судья Мендес, — я украду у тебя принца для одного важного дела.

Принц Кастиан кланяется мне. Это очень быстрое, краткое движение, и я понимаю, что он не собирался этого делать, но уже поздно. Недоумевающий Мендес следует за ним по пятам, а я остаюсь стоять в центре сада.

Придворная леди, молодая девушка, танцует так близко ко мне, что я чувствую запах её приторно-сладких духов, в которых она, похоже, искупалась. Её яркие светлые локоны обрамляют длинное лицо, частично скрытое трепещущим фиолетово-золотом веером. Она что-то шипит в мою сторону, и когда отрывается от партнёра, чтобы сделать разворот, плюёт мне под ноги, её слюна попадает на подол моего платья.

Все вокруг это видели. Я сжимаю зубы и выпрямляю плечи. Нельзя реагировать. Нельзя.

Я разворачиваюсь и ухожу вглубь сада, где уже нет факелов и темнота может стать моим щитом. Я смотрю на луну, нежусь в её серебряном свете. Глубокая печаль охватывает меня, словно все воспоминания из моей головы решили выплакаться одновременно. Им нужно быть увиденными. Им нужно сделать всё так, как правильно.

Разве не этого я хочу? Исправить свои же ошибки? Но я только ещё больше увязла в этой сияющей ловушке. И теперь я должна встретиться лицом к лицу с Марго.

— Что мне делать? — спрашиваю небеса.

Переводя взгляд на окна башни, я замечаю кое-что странное. Подсчитываю и пересчитываю количество этажей. Я уверена, что только в моих покоях висят те изысканные кружевные занавески. Рядом с ними маленькое окошко, которое будто бы закрыто изнутри, а дальше библиотека на моём этаже, окно по-прежнему открыто, как я его и оставила. Но между моими покоями и библиотекой не должно быть никакой комнаты. Совсем.

Я представляю себе длинный коридор, по которому я хожу каждый день и каждую ночь. Только стена отделяет меня от библиотеки моего детства — места, в которое меня по-прежнему тянет. В мою душу закрадывается подозрение. Я думаю о Кастиане, который сказал, что помнит меня в той библиотеке. И как он говорил Нурии о секретном помещении в её покоях.

Моё горло сжимается, когда я слышу эхо в своей голове — игральные кости, крутящиеся по полу, и голос мальчика: «Что ты здесь делаешь?».

Когда Дез нашёл меня той ночью, он вошёл не через основную дверь.

Там есть скрытая комната.

Я должна туда подняться. Возвращаюсь на фестиваль, чтобы пройти по самому короткому пути наверх.

Парочки танцуют широкими кругами, в глазах рябит от красочных нарядов, перемещающихся в такт к музыке.

Лео флиртует со слугой, лукаво прислонившись к колонне, в то время как принц Кастиан пылко выговаривает что-то судье Мендесу в отдалённом углу. Судья бросается прочь, в сады, оставляя Кастиана в такой ярости, что никто не подходит к нему. Сейчас он грубый, вздорный принц, которому слуга принёс вино в украденном воспоминании леди Гарзы.

Я как тень среди их пёстрых платьев, украшенных сверкающими драгоценностями. На мгновение я поднимаю взгляд на резные пьедесталы, где стоит Рука Мориа, где бы стояла я, если бы Фестиваль Солнца не посвятили мне. Голова кружится, живот болит. Стежки на предплечье зудят и пульсируют. Сам воздух вокруг меня смещается, как будто что-то прячется за мороком.

Я узнаю магию иллюзионари. Марго! «Пожалуйста, Марго», — мысленно прошу я, — «дай мне время, чтобы найти способ спасти нас обеих».