Реактивный авантюрист. Книга первая. Обратная случайность. Книга вторая. Реактивный авантюрист

Когда-то, ещё подростком, будучи в гостях в деревне, Вера оказалась невольной свидетельницей жутковатой истории с похищениями и убийством, что в те годы случалось редко. И спустя много лет, она рассказала дочери про эти события. Та пришла в восторг и уговорила всё это описать. Вера Максимовна управилась за месяц. А что с этой повестью делать, толком не знала, но неожиданно выручила бухгалтерша Михайловна, которая оказалась приятельницей работницы издательства одного журнала. Она пообещала отнести рукопись прямо к ней домой, но честно предупредила, что учёная дама, как бывший переводчик, весьма принципиальна, и скорее всего эта писанина окажется в корзине. По этому поводу Вера Максимовна переживать не стала, мол, семь лет мак не родил, голода не было. Но, к огромному удивлению, через несколько дней ей позвонили из редакции и попросили зайти.

Строго одетая дама сильно средних лет была лаконична: «Юмор (?!) у вас мрачноват, обороты, ну да ладно. Берём в работу». После чего как-то странно посмотрела и добавила: «В качестве эксперимента».

Впоследствии Михайловна, посмеиваясь, рассказала о сути этого эксперимента. У Дианы Васильевны, так звали матёрую редакторшу, муж был «технарём», такое случается. Человек этот к искусству был равнодушен, книг, за исключением справочников, не читал вообще, предпочитая пиво с футболом по телевизору.

На следующий день Диана Васильевна решила просмотреть опус, но не нашла его на месте. Рукопись обнаружилась в руках мужа, читавшего её с явным интересом. Ошарашенная Диана Васильевна спросила: «Тебе нравится ЭТО?», на что муж ответил: «Да, занимательно. Если напечатаешь, то порекомендую мужикам», наверное, имея в виду своих приятелей. Диана Васильевна не имела привычки брать работу на дом, и Верина повесть в некотором роде была исключением. Скорее всего, мающийся от безделья муж Дианы Васильевны машинально открыл рукопись и случайно попал на какой-то драматический момент сюжета. Там, в одном месте зять душил осточертевшую тёщу, но неудачно – не обладая нужным опытом, недодушил. В другом месте он, заперев её в подвале, остриг налысо и в конце концов утопил эту язву в колодце вверх ногами. А поскольку население деревни в целом было на стороне зятя, тётка многим насолила, то и текст был проникнут к нему сочувствием. Вероятно это нашло отклик в сердце мужа редакторши, что и решило судьбу сочинения. Диана Васильевна благоразумно не стала уточнять, что именно там понравилось мужу, и здраво рассудила, что если уж этот, далёкий от литературы увалень загорелся, то, значит, в повести определённо что-то есть.

Узнав эти подробности, Вера Максимовна опечалилась. Выходило, что в литературу она попала не благодаря труду и таланту, а просочилась каким-то чёрным ходом, и это напрягало. Хотелось подтвердить статус, но после некоторого размышления она пришла в уныние, так как осознала реальные трудности творческого процесса.

Есть некая норма бытия, определяемая природными, социальными и нравственными законами. Но независимо от воли людей постоянно возникают и существуют нарушения, отклонения и ненормальности разных видов и в разных сферах – стихийные бедствия, опасные животные, вредные растения, войны, болезни, преступления и чрезмерные проявления страстей как возвышенных, так и низменных. Одним словом – страдания. Наверное, страдания – такой же спутник жизни человека, как и трение в работе механизма – подмазать можно, но совсем избавиться – ни-ни. Неудивительно, что мучимые разного рода несчастьями, люди стихийно создали мечту, некий эталон счастливого существования – жизнь без страданий. Тут уж не до жиру, как говорится. Страдания – главная и единственная пища литературы. С древних времён она описывала всяческие страдания людей и народов, а также способы их преодоления и вообще, приведение кризисных ситуаций в норму. И в этом вся её сущность. Литературе свойственны ограничения, связанные именно с этим обстоятельством. Поэтому она не в состоянии описывать и отражать нормальное, «счастливое» течение жизни. Всё равно, что описывать пустоту. И в самом деле, что можно рассказать о монотонном, изо дня в день тупом, сытом существовании без происшествий?