Реактивный шторм

— Ты, старший, отдай свой нож товарищам, сам подходи. А они пусть стоят на месте, если не хотят получить пули! — распорядился Абдулфатах.

Хурами отдал свой нож водителю.

— Ждите! — заявил он, подошел к чабану, улыбнулся и спросил: — Что ты так волнуешься, Абдулфатах?

— Откуда тебе известно мое имя?

— А кто в Джамане не знает его?

— Ты из поселка?

— Да.

— Ты служишь у Файдара?

— Да.

— Вы убили мою семью!

— Ты заблуждаешься, это сделали американские летчики. Или ты забыл, как они били по поселку?

— Что вам надо?

— Объясню. У нас исчез один боец. Украл у товарищей деньги и сбежал. Сегодня утром. В поселке его не нашли, ищем теперь в округе.

Абдулфатах усмехнулся и заявил:

— Один шакал украл кость у другого. Теперь вся стая ловит его, чтобы сожрать.

— Ты бы, чабан, подбирал слова. Мы воины Всевышнего, боремся с неверным подонком Асадом, убившим сотни тысяч таких же простых людей, как ты.

— А скольких убили вы?

— Война не обходится без жертв.

— Ладно. Вы считаете, что я укрыл бы беглеца из ваших?

— Мы проверяем все и всех. Нам надо только посмотреть кошару. Обещаю, что ни тебя, ни племянника никто не тронет даже в том случае, если беглец окажется здесь. Мы же все понимаем.

— Мой ответ таков: вашего человека у меня нет, обыскивать кошару не дам.

— Но хоть посмотреть, Абдулфатах?

— Нет!

— Мои люди сделают это и без твоего разрешения.

— Я убью их.

— Ты можешь убить меня, тех двоих, которые стоят сзади, но станешь ли стрелять в нас, безоружных? Вряд ли. А если сделаешь это, то пятеро бойцов обязательно возьмут тебя с племянником. Не хватит пятерых, сюда приедут двадцать воинов. Тогда тебе не избежать страшной смерти.

— Ладно. Смотрите, — чуть подумав, согласился Абдулфатах.

— Вот это другое дело. — Хурами подал сигнал водителю и оператору.

Они подошли, встали рядом с командиром, готовые к нападению.

— Закурим, чабан? — предложил Хурами.

— Я не курю. Племянник тоже.

— Что ж, тогда с твоего позволения, закурю я. — Он достал пачку сигарет.

Боевики тут же бросились на чабана и его племянника. Они выбили у них оружие, схватили его, приставили стволы к затылкам чабана и парня.

Хурами положил пачку сигарет обратно в карман.

— Я тоже не курю, чабан, — заявил он и приказал подчиненным: — Парня связать, пусть лежит, чабана поднять!

Боевики выполнили распоряжение.

Морщась от боли, Абдулфатах спросил:

— И что это значит?

— То, что ты захвачен, чабан.

— Для чего я вам?

— Не был бы нужен, пристрелили бы к шайтану.

— Что вам надо?

В это время в небе почти над кошарой в сторону Авантара прошли два «Ми-24». Они летели на малой высоте, и Хурами хорошо видел подвесные контейнеры с неуправляемыми ракетами.

— Пошли на второй заход, — сказал он.

— Бьют ваших? — с усмешкой спросил Абдулфатах.

— Жизнь изменчива, чабан. Недавно ты держал нас на прицеле, сейчас мы можем сделать с тобой все, что захотим. Так и на войне.

— Так что же вам все-таки надо?

— Объясню быстро и доходчиво. Мы пришли сюда, чтобы сбить вертолеты, которые обстреливают наши позиции. У нас есть ПЗРК. Ты знаешь, что это такое?

— Знаю.

— Мы собьем вертолеты и заснимем это на видеокамеру. После чего ты выкрикнешь в объектив то, что написано вот здесь. — Хурами достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо. — Тут немного. Всего минута речи.

— Получится, что это мы с племянником сбили вертолеты?

— Да, примерно так.

— А после признания вы расстреляете, да? Или устроите еще что-нибудь пострашней и мучительнее?

— Зачем, чабан? Скажи, чего ради нам убивать вас? Мы не трогаем тех людей, которые помогают нам, поощряем их. — Следом за бумагой из кармана появились деньги. — Здесь целых пять тысяч долларов. Большая сумма, да? Ты сможешь бросить это проклятое место, устроиться в любом городе страны, открыть свое дело и жить в достатке. Я могу прямо сейчас отдать тебе деньги, разумеется, в обмен на согласие.

— Долго ли забрать их обратно? Особенно если я стану трупом!

Хурами вздохнул.

— Не веришь. Что ж, твое право. Но говорить на камеру тебе, чабан, придется в любом случае.

— Заставите под пытками?

— Можно и так, но есть другой способ. Твой племянник.

— Что? При чем здесь он?

— Сафар — это все, что осталось в твоей жизни. Если ты откажешься помогать нам, то мы начнем резать его на куски. Представь себе. Сначала откромсаем палец, потом другой, кисть, за ней вторую, уши, нос, выколем глаза, отрежем язык. Потом будем отсекать куски покрупнее, пока перед тобой не окажется обрубок без рук, ног, мужского достоинства, с изуродованной головой. Он еще будет жить, медленно умирать на твоих глазах и по твоей вине.

— Хватит, — не выдержал Абдулфатах. — Даже если вы расстреляете нас, это будет лучше таких зверств. Я согласен.

— Молодец! — Хурами взглянул на оператора и приказал: — В хижину их! Связать пока. Водитель, охраняй!

— Да, господин Хурами!

Боевики втолкнули чабана и молодого парня в хижину.

Хурами посмотрел на часы. К нему один за другим подходили его бандиты и докладывали, что в округе все чисто.

Хурами шагнул к пикапу, взял сотовый телефон, оставленный там вместе с оружием, набрал номер главаря.

Тот ответил сразу же:

— Да, Расул?

— У нас порядок!