Реакция Путина. Что такое хорошо и что такое плохо

Спустя двадцать пять лет метафора, очевидно, уже нуждается в пояснении — автор «Социалистической индустрии» намекает, что брежневские буквы уже исчезли, а брежневский дух в бывшем городе Брежневе пока остался и нуждается в выкорчевывании. Вот еще одна красивая цитата: «Из своей поездки я привез несколько фотопленок, запечатлевших спрятанные от посторонних глаз особняки, виллы, дачи, где резвилась и жирела, развратничала и развращала других, делала карьеру, вершила прочие дела так называемая привилегированная прослойка местного масштаба. Когда мы попали туда, поразила воображение не рокфеллеровская роскошь увиденного. Запомнились более всего люди, до недавнего времени услужавшие (так в тексте. — О.К.) кругу избранных. Поразила печать добровольной рабской преданности бывшим хозяевам, запечатленная на иных лицах».

Времена тогда были голодные, но оптимистические, очерк о бывшем городе Брежневе заканчивался, конечно, хэппи-эндом — собственно, это видно и по прошедшему времени глаголов «резвилась», «жирела» и «развратничала». Плохих парней из номенклатуры выгнали, хорошие пришли, перестройка необратима, ура.

Спустя двадцать пять лет я читаю интервью нынешнего мэра моего родного города Калиниграда, которое он дал лояльной ему газете. Вот прямая ссылка на этот текст; как-то особенно зубоскалить по его поводу мне совершенно не хочется, интервью взято моим первым в жизни главным редактором, и я меньше всего хочу, чтобы на меня кто-нибудь обижался; в данном случае это было бы, как говорится, кармически плохо.

Но просто оцените саму конструкцию — «в гостях у семьи мэра Калининграда в Каннах», и дальше просто, как само собой, подробный рассказ о том, как семье мэра живется на Лазурном берегу. Как-то по умолчанию подразумевается, что этот сюжет не вызовет никакого политического скандала и никакого возмущения в подведомственном мэру городе. «Да, мы такие, и что?» Карикатурный, анекдотический сюжет, так вообще не бывает — сочетание должности (мэр, начальник города, всякое там ЖКХ, общественный транспорт, отопительный сезон, ямочный ремонт и какие еще бывают ассоциации со словом «мэр») и места (Лазурный берег — малиновый пиджак на теле Европы, «а я иду такая вся в Дольче Габбана»). Скандал, зашквар, провал на любых выборах, конец политической карьеры — но не в нашей реальности, потому что в нашей-то все нормально. «В гостях у семьи мэра Калининграда в Каннах», на этой картинке всё так.

И чего я боюсь — что на этой картинке и в самом деле все так. Если что-то никому не кажется возмутительным, значит, оно возмутительным и не является, просто — вот такая новая норма. Наверное, за тринадцать лет что-то важное сломалось в сознании русского общества, и есть подозрение, что эта поломка необратима. Просто вопрос: что должно произойти, чтобы русские вдруг поняли, что семья мэра в Каннах — это скандал? Есть версия, что ничего произойти уже не может; я склонен придерживаться этой версии.

И, наверное, поэтому я и начал сегодня с очерка о бывшем городе Брежневе в газете «Социалистическая индустрия» двадцатипятилетней давности. Хочется сейчас завернуться в эту «Социалистическую индустрию» и улететь в ней в 1988 год. Тогда было хорошо, а больше хорошо никогда не будет. Ни-ко-гда.

88 процентов

Говорят, нарышкинская Госдума снова приняла скандальный закон, легализующий то ли людоедство, то ли что-то еще в этом роде. Все, конечно, взволнованы — как же так, что же теперь будет, что все это значит?

Правильные ответы: никак, ничего не будет, ничего не значит. Может быть, единственное огорчительное, что есть в новостях из Госдумы — это количество хороших, в общем, людей, готовых всерьез спорить с тем, что они там еще наштамповали.

Послушайте. Эти же или примерно эти же люди еще три года назад говорили нам про модернизацию и про Сколково. Они же или примерно они же говорили о национальных проектах, об удвоении ВВП и Бог знает, о чем еще, о чем и мы, и они много лет как благополучно забыли. Время от времени меняются лица. Вчера был Железняк, сегодня Мизулина, завтра будет эта ставропольская телеведущая с огромными губами, имени которой мы пока не запомнили, но скоро обязательно запомним и станем горячо доказывать друг другу, что она неправа. Как будто люди, которые говорят по написанному кем-то за них, могут быть правы или неправы.

Мы сосуществуем с этими людьми много лет, мы должны были уже выучить, что слова этих людей ничего не значат, и что эти люди говорят ровно то, что велит им администрация президента. Недавно я написал, что легко представляю, как сын депутата Мизулиной станет депутатом и легализует в России гей-браки. Меня поправил кто-то из читателей — мол, не сын, а сама Мизулина и легализует. Да, так точнее — именно сама, ей даже проще, она ведь уже депутат.