Реалии жизни. Первая часть. Путь борьбы за право жить по закону

И дальше – по тексту – сплошь нелепости (и по поводу «сразу знала, что должна буду разрабатывать научный проект», и по поводу «стратегическая группа – это представители руководящего звена», и про «толстый отчёт», и про «систему корпоративной мотивации на основе показателей KPI», и про то, что «специалист утверждает, что ей обещали гораздо больше» (никто мне ничего не обещал, я об этом и не думала даже!), и про то, что «Светлана Шуман возмущена» (я ни по поводу чего не возмущаюсь, я анализирую ситуацию, понимаю причины её возникновения и ищу выход из неё), и про то, что «двухдневный тренинг …стоит тысячу долларов» – всё искажено: не тренинг, а цикл лекций, и – не тысячу, а семь тысяч двести долларов. И ещё многое, о чём написала журналистка, является показателем её непрофессионализма, показателем недобросовестного отношения к работе.

А. П. – представитель столичной газеты, «лицо» этой газеты. И если у неё все статьи – такие «сырые», непродуманные, плохо скомпонованные, главное – с искажёнными фактами, думаю, это не делает чести и не прибавляет престижу редакции. Хотя, что касается этой статьи: какую бы неблаговидную цель ни ставила журналистка, ей удалось, всё-таки, многое рассказать обо мне, как об учёном, о практике, как о специалисте высокого уровня. Другое дело: на вопрос о том, «Какая же, всё-таки, тяжба у Шуман с ИООО?», читатель, прочтя статью, вряд ли что-то вразумительное сможет ответить.

А. П. не дала мне читать статью, хотя обещала это сделать. Если бы она дала мне читать своё сочинение, я бы всё это сказала ей. Но, она предпочла, чтобы я высказала своё мнение о её сочинении Вам, как её куратору. С ув. С.Ш.»

Я отправила этот анализ куратору журналистки – наверно, чтобы начинающая журналистка поняла, что нельзя лгать. Но, как потом могла убедиться – все остались «при своём мнении» – молодая журналистка сама избрала себе путь «подлизывания» начальства – и этот путь всегда избирают бесталанные люди.

На суде в районе появился новый адвокат – П.Е.В. Он вёл себя на процессе, как хозяин. Как мне стало известно потом, их – два брата – адвоката, старший преподаёт в педуниверситете. Можно предположить, что именно старший и составлял сценарий, по которому разыгрывался спектакль в суде района. Сам он не избежал «кары Жизни» – оказался в СИЗО, и находился там достаточно долго. Чем закончилось его пребывание в камере предварительного заключения – мне это было тогда не известно.

Придя на судебное заседание, я и не предполагала, что разыгрывается спектакль. На предварительном заседании я «выдала» судье все свои «козыри»: мало того, что я разработала инновационный проект дальнейшего развития ИООО, я ещё и приглашена в Минск читать цикл лекций для руководителей проектов минских предприятий. То есть, получается, что я свои обязательства перед ИООО выполнила.

Может быть, именно, получив информацию обо мне и моей работе на предварительном заседании, судья понял, что в судебном заседании нельзя ни в коем случае рассматривать мой иск, мой договор, мои условия исполнения договора. Видимо, именно тогда и возникла мысль заменить мой иск, мой договор на другой, такой, который я не выполняла (поскольку, не знала, что именно такая форма договора у меня заключена с предприятием). Как бы там ни было, но, в протоколе предварительного заседания, с которым я ознакомилась значительно позже, в названии уже числился не мой иск. На предварительном заседании адвокат пытался из «истца» превратить меня в «ответчика» – задавал мне вопросы, касающиеся меня, как предпринимателя, как практика, как профессионала, как учёного. Я только и делала, что «отбивалась». При этом, адвоката поддерживал судья. И, когда я просила судью защитить меня от нападок адвоката, он говорил: «Отвечайте, суд лучше знает, что надо, а что – нет». Значительно позже я поняла, что адвокат и судья играли свои роли в одном и том же спектакле, и цели, которые были поставлены перед судьёй и адвокатом, были поставлены одним и тем же человеком. После предварительного заседания я была в шоке. Повысилось давление. На открытое заседание я не пошла. Зато, там собрались все – «свои» – директор и его сотрудники, которые обливали меня грязью, лгали. Как я потом вычитала в протоколе, все они были нацелены на то, чтобы сформировать у судьи отрицательный образ Шуман. Хотя, скорее всего, их целями являлось: помочь судье вынести «правильное» Решение: такой человек, как Шуман, не могла исполнить добросовестно обязательства, взятые перед ИООО. А цель – не удовлетворить иск Шуман – была поставлена перед судьёй ещё до начала судебных заседаний. Кто поставил эту цель? Мне уже потом объясняли, что никто не имеет право вмешиваться в деятельность судей. Но, это – так, по закону. А, если брать реальность, то, там – сплошное беззаконие.

Всё, что происходило на суде и после, я описала в жалобах, которых написала несчётное количество. Жалобу написала и на адвоката. Ниже представлю все написанные материалы.