Реализация

- Видишь, как хорошо, - удовлетворенно откинулся на спинку кресла комбриг и достал из кармана пачку фирменного "Кента", а не пакистанскую подделку. - За это время они понатащили все в свои норы, как белки перед зимовкой. Разбогатели. Жируют. Надо их тряхануть. Но учти - меня интересует одна пайса. Только пайса. Не мне тебе рассказывать, как и что делать. Но чтобы все тихо, осторожно. Ни одна собака не должна знать. Туда и обратно. К обеду - деньги на стол. - Комбриг хлопнул широкой крепкой ладонью по крышке стола.

- Сделаем, товарищ полковник, - осклабился Башкиров. - Не волнуйтесь, все будет в лучшем виде. Не впервой.

Командир соединения загадочно посмотрел на старшего лейтенанта.

- Уверен? Я главного не сказал. От политотдела с тобой пойдет капитан Крылов - заместитель начальника политотдела по комсомольской работе, - и, заметив, как у ротного меняется выражение лица, добавил: - Что, съел? То то! Не думай! Не все так просто!

- Это новость! - Башкиров непроизвольно вздрогнул.

- Еще какая! На днях из штаба армии указивка пришла: на все боевые, даже мелкие, обязательно должны идти политработнички - наблюдать, чтобы грабежей не было, ну и прочего. Кампания! Бляха-муха. Теперь всегда так будет. Представляешь, какую пайсу начнет косить начпо?! Его шавки только и будут, что из нашего рта куски вырывать. Он сейчас ходит довольный. А что делать? Придется делиться, - вздохнул комбриг.

Ротный заерзал на стуле.

- Да не бойся ты, - усмехнулся полковник. - Духов не боишься, а как услышишь про политотдел, так трясешься. Что они, не люди? Тоже, небось, жить по-человечески хотят. Пайса и им нужна, а за остальное не переживай. - Тут комбриг сжал пальцы в кулак и потряс им перед лицом Башкирова. - Они у меня вот где сидят: и начпо-хапуга, и Крылов этот, вечный комсомолец. За каждым делишки имеются. Если пикнут - глотки заткнем! А Крылов - редкий мерзавец. Нас с тобой здесь еще не было - история в медсанбате приключилась. Девчонка - медсестра - руки на себя чуть не наложила, еле откачали. Стали разбираться - ее Крылов на это подвинул. Закрутил голову, жениться обещал, да через это и в постель уложил. Главное - она порядочная была, не то что эти шлюшки медсанбатские, и так обожглась. Ее потом в другую часть перевели, а Крылову - все нипочем. Делал вид, что его это не касается. - Комбриг покачал головой. - Я считаю так, что это не мужик, а самый распоследний пидармот, когда, желая переспать, обещает жениться. Крылов такой и есть. За деньги мать родную продаст, особенно сейчас, перед заменой. Так что все нормально, дашь ему, - полковник на мгновение запнулся, прикидывая, - кусков сорок - заткнется. Понял меня?

- Так точно.

- Ну, давай, - комбриг пожал руку Башкирову. - Думаю, до обеда управишься. Я тебя знаешь каким борщом угощу, - его жесткое лицо внезапно стало сладким и мечтательным, - настоящим, украинским, со сметаной. Людмила Зиновьевна замечательные борщи готовит.

Башкиров, четко повернувшись, вышел из кабинета, а полковник остался стоять у стола. Голубоватая ленточка сигаретного пепла становилась все длиннее, но комбриг, думая о Людмиле Зиновьевне, своей очередной "афганской" жене, этого не замечал.

Глаза комбрига стали мутными, как обкатанные морем бутылочные стеклышки, и он резко закрутил ручку полевого телефона, надавливая указательным пальцем на черную тангенту.

- Баню мне!.. Иваненко, ты? Начинай топить! К двадцати двум часам буду. Да! Да! По полной программе!

Полковник вложил трубку в гнезда и сладостно улыбнулся. Он представил себе парилку со звенящим в ней паром; дурманящий запах эвкалиптового веника; холодное пиво в жестяных баночках; бассейн, на который ночь набросила свой черный, вышитый звездами, бархатный балдахин; и, конечно же, на фоне всего этого Людмилу Зиновьевну. И за это он прощал ей все, даже ненасытную страсть к красивым вещам.

За то недолгое время, что провела Людмила Зиновьевна в бригаде, она уже сумела упаковать огромный чемодан и отправить его с помощью полковника (он снарядил прапорщика в командировку) к себе домой.

Но это были цветочки. Была бы воля Людмилы Зиновьевны - все бы из здешних дуканов утащила в Союз. Вчера на КПП приезжал ее знакомый дуканщик и сообщил, что заказанные драгоценности привезут завтра.

Людмила Зиновьевна пришла в восторг: сбывалась мечта всей ее не такой уж и долгой жизни, - и потребовала у полковника денег. Ей не терпелось стать обладательницей миленьких украшений прямо в этот же день.

Именно поэтому рота Башкирова и уходила на так называемую реализацию.

Хаджикейль, куда направлялся Башкиров, был одним из тех кишлаков, которые входили в "империю" комбрига. Полковник, глядя на большую - во всю стену - карту зоны ответственности бригады, так и говорил: "Это моя империя".

Неповоротливый, с виду увалень, полковник был жестким, порой жестоким человеком и расчетливым игроком.