Реализация

И Зольников тоже задумался. Попадан с сомнением уставился на жбан, как бы размышляя: «Стоит ли это есть?» Судя по тому, что ложку он отложил — решил, что не стоит. Оказывается, проблемы иногда решаются сами собой. Нальдо похвалил себя за сообразительность и правильную реакцию. Наверное, Баськина интуиция влияет на окружающих: услышав предложение закусить жбаном, попадан засомневался в правильности своих действий. А ведь уже восемь ложек проглотил… Хорошо, что остановился. Осталась последняя проблема — роман попаданок. Но если учитывать спокойствие интуита-Баськи, то и роман — не проблема.

Настроение стало совсем нерабочее. Наль сплёл заклинание магического ока и погрузился в созерцание. «Силь как она есть», да еще так близко — очень волнующее зрелище. А уж ощущение! Есть на что полюбоваться: на чёрные с отливом в синеву волосы, на изящный тонкий носик. И на розовые губки… А какие у неё прекрасные серо-голубые глаза! Хочется перестать дышать, затаить дыхание, покрепче прижать к себе и… Нальдо почувствовал, что хочет не только не дышать. И если он немедленно не справится с проявлением своего желания, то эти посиделки Силь у него на коленях будут последними. Как минимум…

Нальдо распустил заклинание и буквально впился взглядом в занудно вещающую попаданку. Помогло. А когда он прислушался к тому, что именно она вещает, то помогло так сильно, что хоть отпуск требуй по примеру того ментала. Лучше на острове, лучше с Силь.

Талик не заметил, как вонзил когти в свои многострадальные кожаные штаны. Витольд вцепился хвостом в ножку табуретки — заплёлся, не отмотаешь. Бормотун рычал не хуже демона, а Бутончик заявил, что если оборотень «пустит тётке кровь», то он — самый сострадательный на свете вампир — зажмурится и возражать не будет. Баська, виновник того, что на их голову изливался маразм повышенной степени злобности, страдал рядом, вцепившись в столешницу.

Повествование длилось уже полчаса, а толпа героев шедеврального романа еще даже не перезнакомилась. Писательницы напихали в своё сочинение всех обычных героев фэнтези, да еще и свеженьких мутантов добавили. Помимо обычных людей, гномов, эльфов, сильфов, гоблинов, монстров с названиями «язык сломаешь» и неких «скнюсиков», которые монстрами почему-то не были, в роман попали генномодифицированные собаки, ацтеки, летающие на пирамидах, примкнувшие к ним египтяне, колдуны, маги, пророки всех мастей, сирены и русалки. Все были вооружены, все активно резали друг друга, мировое правительство бездействовало, поражённое неистребимой коррупцией. Талик возгордился. И что он так переживал за двуручник в заспинных ножнах? То ли дело — засунутые в одну эпоху лазерные бластеры, пресловутые тарелки — летающие, но на «магически воздушной подушке», обычные автоматы Калашникова и лучевые рогатки широкого радиуса действия?! Всё это стреляло, убивало, погибало и корчилось в муках вместе со всем миром и населяющими его народами.

События не подчинялись никакой логике, поступки персонажей — тоже. С воображаемых небес постоянно сыпалась всякая дрянь — что ни день, то новая напасть. Воображаемая земля регулярно тряслась, вулканы извергались мощно и повсеместно, а герои в свободное от работы время рефлексировали — те, которых авторы не убивали, конечно. А убивали авторы зверски и много — и толпами, и поодиночке.

Писатель Золотов попытался угадать, какой герой станет главным, но не преуспел. Понять как в мир бластеров, лучевых рогаток и гномов пролезли ацтеки с египтянами, он тоже не смог. Единственное, что стало ясно — откуда взялось такое обилие второстепенных персонажей с их второстепенными историями. Когда пятая по счёту линия повествования закончилась ничем, до Талика дошло, что «пророчество» и кирпичи с небес — сами по себе, а желание описать в романе всех знакомых, приделав кому внешность пострашней, кому жизнь поужасней, победило даже мечту о Конце Света. Прикинув, какое количество народа могли повстречать на своём веку писательницы, Талик и вцепился в штаны: судя по возрасту двух старших соавториц, пытка подробным изложением бытовухи, сплетен и склок на фоне лазеров, кастрюль и не-пришей-куда-ацтеков, могла продлиться до утра. Их читателей стало искренне жаль. Даже в пересказе мутило не только от содержания, но и от жутко корявых оборотов, и от погибших не своей смертью падежей. Хоть бы конвоир ушастый вмешался!

— Да, — рыкнул Витольд, — на нас тут, между прочим, писатели воздействие оказывают!

— Ещё какое! — Подтвердил оборотень. — Я же сейчас озверею!

— А я кровь пить начну. — Не совсем уверенно поддержал Бутончик.

— Да чихать на нас хотел остроухий! — Возмутился маг. — Вон, сидит как под наркозом!