Реализация

— Ой… — запищал вампир, — Бормотунчик, Витольд, спасаемся срочно! На нас сейчас Наташка жениться начнёт! Демон, давай лететь отсюда вместе с кроватью! Протараним эту избу и — ходу.

— Ушастый потом догонит, но мы объясним, что не от него убегали. — Поддержал вампира Витас. — У эльфа тоже где-нибудь мужская солидарность есть, верно?!

— Апчхи! — Вполне вслух чихнул Талик, наколовшись носом на торчащую из тюфяка соломину.

Любовник укоризненно вздохнул: «Как не стыдно, помешали ельфям целоваться!» — и затих.

Действительно, бывшие по разные стороны от ложа конвоир и кавайная оказались с одной стороны и гораздо дальше, чем раньше: «Ой» Силь и «Ага!» остроухого донеслось справа. Забились в уголок, нашли время!

— Очнулся, буйный? — Очень даже зло спросил эльф. — Тогда, вставай. Невеста заждалась. Буянить ещё будешь?

— Какая невеста? — Прохрипел Талик. — Ничего не помню.

— Любимая до полусмерти. — Подтвердил эльф самые худшие опасения.

— Да не помню я ничего! — Задёргался в путах Талик. — Развяжите, а? Какое буйство? Не хочу жениться! Я не согласен! Наль, не будь зверем, помоги отсюда смыться! — Совсем уж жалобно взвыл писатель Золотов голосом Витаса.

— Ой! — Пискнула Силь. — Бедная девочка! Как же она теперь!? Какая трагедия…

— Это у меня трагедия! — Настаивал Талик. — Расскажите хоть, что было-то?!

Пока конвоир рассказывал и развязывал, сущности слушали молча, оценивая действия новой грани личности. Новая грань весьма чувствительно гордилась, остальные пребывали в шоке. «Изолган» со своими венчиками безбрачия не шёл ни в какое сравнение с тем, чего и сколько наплёл молодой попаданке герой-любовник. Там было всё: и рассказ о прошлой жизни, и клятва верности (зуб Вельзевула Талик еще помнил), и признание в любви, стоя на коленях, и призыв пожалеть будущих пока ещё нерождённых детей, которые плачут на небесах и хотят к папе с мамой, и угроза покончить с собой:

— … а потом схватил вилку, — то ли в стиле прокурора, который зачитывает состав преступления, вещал эльф, то ли и вовсе свой «доклад в центр» цитировал, — и пригрозил убить себя, если попаданка Наталья не согласится стать его женой. Попадан Виталий исполнил свою угрозу немедленно, не дожидаясь ответа попаданки, и с воплем «Не бойсь ножа, а бойся вилки! Один удар — четыре дырки!» попытался ударить себя в сердце указанным оловянным предметом. В результате был нанесён ущерб имуществу, выраженный в искривлении трёх зубьев столового прибора и утраты одного зуба напрочь. После причинения себе незначительного повреждения — царапины — попадан Виталий упал на пол, стал извиваться, хрипеть, пускать изо рта пузыри и прочими способами недостоверно изображать длительную агонию. В ответ на крик попаданки «Я боюсь его!» попадан Виталий Зольников вскочил и заорал: «Не бойтесь, Наташа, я — Дубровский!»

— Маша… — Автоматически поправил Талик.

— Нет, сопровождаемый, Вы орали «Наташа». — Нальдо, наконец-то распутал узел на левой ноге и приступил к правой и к продолжению описания «славных дел». — Далее попадан Зольников рассказал, что в прошлой жизни был Дубровским, но в отличие от Дубровского из сказки, полностью вернул себе состояние и даже преумножил его. После чего попадан Виталий Зольников честно сообщил о своём финансовом положении, как в золоте, так и в пересчёте на рубли и еще три валюты Изнанки: доллары, фунты и евро.

— Честно-честно сообщил!? — Пискнул за Талика Бутончик.