Реализация

К сожалению, блеснуть своими познаниями в ловле змей не удалось — Зольников уже наступал на пятки, — и Нальдо отложил приятное дело разъяснения на вечер. Сзади-то топал такой «подарок», что не мешало поторопиться, а то раздавит ненароком.

На стоянке Силь покраснела еще раз и даже виновато опустила голову. Хоббиты ничего не съели на столе, потому что их привязали как и лошадей к дереву. Там же под деревом, валялась пустая торба, и это означало, что овса у баськиного мерина больше нет.

— Ну, что ж… попробуем! — Нальдо убрал коммуникатор в мешок, указал Баське на место за «столом», а Зольникову — на седло. — Сейчас наш талантливый попадан Виталий Васильевич Зольников расскажет сказку. Басир, заткни хоббитам уши, а то мало ли, что с ними может случиться. А Силь я сам охранять буду. Змей-Василий может по большей части оставаться в кустах. Головы и шеи вполне достаточно! — Остановил Нальдо продвижение драконистого попадана ближе к стопкам. А то слизнет и не заметит.

— Я!? — Зольников попытался изобразить непонимание.

— Именно! — Нальдо кивнул на хоббитов. — Только что-нибудь мирное, приятное, без назгулов и властелинов, ясно?

— А при чём тут сказки? — С присвистом прошипел попадан Змеев.

— При том, что осваивается новая методика по коррекции реализации. Видишь, этих двоих? — Наль указал на хоббитов. — Так вот: еще совсем недавно эти два крепких и румяных парня были тощими серыми мутантами. Зольников, начинай!

— Талик, это подстава! — Заволновался демон.

— Подстава? Дракон в кустах!? Не смешите меня! Это признание наших магических заслуг! — Тут же встрял Бормотун.

— Кушать металл, какой ужас! — Морщился Бутончик.

— Ага! — Оборотень, как обычно, предпочитал пищевую тему. — Давай, Талик, сочини что-нибудь мирное, и поедим наконец.

— Пушкина доработали?! — Поинтересовался писатель Золотов.

— Там… не мирное. — Сознался демон.

— Значит, опять импровизация…

— А нам заплатят?! — Вампир зашебуршился и попытался пролезть на передний план. — Импровизация дороже стоит!

— Ага, догонят и еще раз заплатят. — Талик рассматривал морду, покрытую коричневой чешуёй. Интересно, как он говорит с такой пастью? — Ладно… — Ответил он уже вслух. — Вот только что бы такое прочитать?

Но никто как-то не спешил помогать. И этот… Змей-Егорыч всю планшетку ушастому искусал. А ведь наверняка там что-нибудь да было, чтобы с текстами не мучиться… И как тут не пожалеть о своём ноуте и интернете? Бывало, пишешь себе роман, вставляешь с десяток песен Высоцкого — и порядок: герой в шоколаде, вся аборигенская аудитория прониклась и аплодирует! Ну и где теперь брать тексты? Опять у Лермонтова прощения просить? Или у Пушкина… И не хочется, а придётся. А то этот оловянный дракончик уже на хоббитов засматривается. Как бы опять у него «жорик» не проснулся. «Бормотун, напрягись! Все срочно переделываем что-нибудь очень сказочное, но чтобы туда вписывалось слово „дракон!“» — отдал приказ писатель Золотов.

— «Сказка о золотом петушке!» — Радостно возвестил Бормотун, подражая голосу ведущего из «Спокойной ночи малыши». У дракона даже челюсть отвисла. А эльф, кажется, вином подавился. Вот, Силь, оказалась не такой испорченной. Талик вовсе не собирался обращать дракона в петушка. Ни в какого. Кавайная сунула ему в руку стопку с вином, чтобы было чем горло промочить.

— В тридевятом царстве,В Мутном государстве,Жил-был славный наш дракон.С молоду был грозен он.И соседям то и дело

Наносил обиды смело, —

справился Бормотун с наличием дракона.

Демон принял вызов:

— Но однажды захотелОтдохнуть от разных дел.Чтоб концы своих владенийОхранять от нападений,Должен был он всякий раз

Оловянный кушать таз.

Одноголовый Горыныч немедленно проникся важностью момента: о нём вряд ли кто поэмы сочинял. Да еще такие актуальные. Талик продолжил:

— Что за жизнь с такой диетой?Вот он с просьбой о советеОбратился к мудрецуЗаездочёту и скопцу… —

М-да, вот так вспомнишь классиков и задумаешься: это для рифмы, или астрономам так тяжко жилось когда-то?

С одной стороны, переделка оказалась лёгкой: меняешь «Додона» на «дракона» и — всех дел. Правда, дракон несколько удивился наличию двух сыновей, но успокоился как только обнаружилось, что «оба мёртвые лежат». Шамаханская царица тоже оказалась кстати — кормила она его как на убой приличной пищей прямо по тексту. Но никто из сущностей не помнил всю сказку дословно, да и куда в итоге деть Додона-дракона тоже было неясно. Ну не женить же его! А сказка как-то быстро шла к финалу. Уже дракон прикончил скопца «в лоб хватил его хвостом», золотой петушок обиделся, а идея всё никак не рождалась: