Реальное и призрачное. Искусство управлять судьбой

Только после того, как знакомые сделаются друзьями, становится возможным перейти к образам враждебных личностей. Повторяя мысленно их имена и концентрируя внимание на припоминании лиц, необходимо бдительно наблюдать, не возникло ли ненароком недоброжелательства. Такое чувство есть «дальний враг», разрушающий любящую доброту. Если оно проявилось, лучше всего немедленно возвратиться к образам друзей.

Со временем и благодаря непрерывному приложению усилий наступит глубокое понимание того, что друзья, безразличные люди и враги – одно и то же, неотличимое по чувству от собственной личности. Сознание может пойти еще дальше и распространить любовную доброту, струящуюся из космоса, на все живое. Практика сделается полностью бессловесной, но полной глубокого чувства. И именно такое же отношение будет ответом извне…

В тот вечер Бхаттхачан оставил меня наедине с новым опытом, и я отчетливо понял, сколь мощный источник силы получил в свое распоряжение.

На следующий день, после экскурсии по реабилитационному центру мы с Матилалом были приглашены к настоятелю на чаепитие.

За чаем завязалась беседа. Разумеется, не обошли и тему психологических последствий цунами, в частности вопрос об «эпидемии призраков». Данная проблема была глубоко изучена настоятелем, поскольку многие из подотчетных ему монахов участвовали как добровольцы в поисках погибших и организации массовых захоронений.

– Ваши монахи видели призраков? – поинтересовался я.

– Разумеется, они могли бы их видеть, если бы не практиковали сосредоточение сознания, то есть состояние, которое европейцы именуют медитацией.

– Вы хотите сказать, что они непрерывно сохраняли медитативное состояние, выполняя поисковые работы и занимаясь прочей деятельностью?

– Совершенно верно. В противном случае только на призраков им и пришлось бы глазеть, – отвечал он с юмором.

Юмор досточтимого Бхаттхачана не показался мне кощунственным. Буддисты, особенно монашествующие, придерживаются того убеждения, что смерть – лишь промежуточный этап в безначальном круговороте рождений. Уйдя из этой жизни, любое живое существо обязательно рождается снова и снова. А поэтому нет особого смысла чрезмерно скорбеть об усопшем. Следует поступать иначе – достойно исполнить погребальный ритуал и молиться о том, чтобы сознание, покинувшее мир людей, обрело благоприятное новое рождение – человеческое или божественное. Монахи, особенно образованные, культивируют в себе невозмутимое и даже юмористическое восприятие смерти. Но в то же время им свойственно глубокое сочувствие к страданиям живых, тонкое понимание психологических трудностей, связанных с утратой близких.

Бхаттхачан вовсе не считал «эпидемию призраков» ни массовым психозом, возникшим в ситуации катастрофы, ни галлюцинаторным синдромом – следствием пережитого стресса. Он, подобно нам с Матилалом, рассматривал это как восприятие фантомных явлений. Но с той лишь разницей, что данные феномены, по его мнению, обусловлены одновременным выбросом в энергоинформационное поле планеты огромной массы предсмертных переживаний – удивления перед внезапным бедствием, мгновенного осознания беспомощности перед силой стихии, страха за судьбу близких и ужаса перед неминуемой собственной гибелью.

Этот вдумчивый человек отнюдь не стремился ограничить свои размышления о причинах банальными рассуждениями о безнравственности современного общества и кармических прегрешениях. Его подход к проблеме был значительно шире, и мы принялись обсуждать энергоинформационную природу различных фантомных явлений. Бхаттхачан первым заговорил о перемещениях во времени, и по просьбе Матилала я пересказал ему ту историю об исчезновении поезда с детьми, которую поведал нам Максим. Настоятель выслушал меня очень внимательно, а затем спросил:

– В чем, по вашему мнению, состоит главная сложность объяснения этого случая?

– Сложностей много, и трудно отделить главное от второстепенного. К примеру, непонятно, почему взрослые люди, педагоги, не попытались обратиться к окружающим, то есть к нашим современникам, за помощью и содействием, а предпочли пассивно ожидать возвращения в 1952 год?

– Вы рассуждаете, доктор, исходя из того, что перед ними стоял реальный выбор – остаться в будущем или вернуться назад, в свое время. У них не было такого выбора. Конечно, эти учителя являлись людьми сталинской эпохи, и им показалась чуждой и враждебной обстановка Санкт-Петербурга 90-х годов, Но дело не в этом.

– А в чем же? – включился в разговор Матилал.

– Когда поезд попал под воздействие аномальной зоны, внезапно образовавшейся на пути следования, произошла дематериализация и людей, ехавших в нем, и самого пассажирского состава. В будущее спроецировались их энергоинформационные двойники, одушевленные голограммы, так сказать. Сами эти фантомы считали себя и свой поезд-призрак реальными, однако не были таковыми в полной мере в силу своей невнимательности. Наши современники, узревшие на вокзале этих визитеров из прошлого, воспринимали именно призраков, но не понимали этого.