Реальность где-то рядом

— Я предлагаю воспользоваться этой идеей в жизни. Завтра я вылетаю в Улан-Батор и буду очень рад, если вы ко мне присоединитесь.

Сергей вытаращил глаза на собеседника, Кирилл был абсолютно серьезен и спокоен.

— Ты с ума сошел? Это же фантастика, Кирилл. В смысле фантастический роман. Там все не просто придумано, а совсем придумано! Никакой связи с реальностью он не имеет! Магии не существует! — Сергей поутих. — И вообще, как это, интересно, ты вылетаешь? Один? У тебя уже есть паспорт? Хотя бы обычный, не говоря уже о заграничном?

Сергей настороженно отстранился, Кирилл негромко рассмеялся:

— А еще писатель. Про единое информационное поле слышали? Нет на свете ничего «совсем придуманного».

Кирилл достал из кармана запаянный в целлофан обрывок какой-то ветхой ткани с проступавшими символами, положил на стол перед Сергеем.

— При всем моем к вам уважении, Сергей Михайлович, не думаю, что вы читаете на древнемонгольском, ну так я вам переведу: «Я, Чангул, именуемый также Степным Волком, даю свое написанное слово Тарбаю Серому Камню о том, что должен ему за двух овец шерстяной породы, взрослых, здоровых, и за одного осла, трехлетнего, здорового, двадцать три тэнге и обязуюсь…» далее текст отсутствует. Следует ли вам сказать, что этот обрывок найден именно в городище Ден-Терек, или сами догадаетесь?

Кирилл поднял чашку на уровень лица.

— Что же по поводу магии, которой не существует… — И он вдруг перевернул ее. Но чай не вылился! Кирилл медленно приподнял чашку, опять перевернул ее и поставил на стол. А чай так и продолжал висеть в воздухе, сохраняя форму чашки. Внутри полупрозрачного усеченного конуса кружились чаинки и смутно белел кусок недотаявшего сахара. Сергей, не отводя глаз от чая, сглотнул. Кирилл приподнял ладонь. Конус чая превратился в подрагивающий шар, вытянулся в сосиску, края «сосиски» соединились, и в воздухе уже висел полупрозрачный чайный бублик. «Тороид», — машинально подумал Сергей. «Бублик» пару раз крутнулся, потом из него протянулась струйка вниз, в чашку. Бублик стал уменьшаться и в конце концов окончательно стек туда, где чаю быть и полагается, перед тем как попасть в желудок. Кирилл зажмурился и вытер вспотевший лоб. Потер виски. — С водой тяжело работать, — сказал на выдохе, — она слишком инертная. Не будь в ней чая и сахара, вообще бы ничего не получилось. Но вы же знаете, — Кирилл открыл глаза, — сами писали.

Сергей только головой покачал:

— Кто ты такой?

Кирилл хмыкнул:

— Вечный странник. Помните, в третьей главе? «И принял в себя воды, и отринул цепи времени». Считайте, что я отпил из уарского родника в пятнадцать лет, а как давно — не суть важно. Что касается самолета и паспорта… — И сухощавый желтолицый мужчина лет пятидесяти, сидевший напротив Сергея, поинтересовался: — Так лучше?

И снова на писателя глядели светлые смеющиеся глаза пятнадцатилетнего подростка.

— Черт, — сказал Сергей, запустив пятерню в волосы и закрыв глаза, — бред какой-то. Это мне снится, не иначе.

— Соглашайтесь. — Кирилл (ой ли! Кириллом ли зовут этого… это… существо?) снова был серьезен и убедителен. — Поверьте, такой шанс бывает раз в жизни. Вы же всегда мечтали вырваться за пределы окружающей обыденности. Разве вы с детства не верили, что чудеса возможны? Так вот — они возможны, но очень редки. Если вы откажетесь сейчас, потом всю жизнь будете жалеть об упущенных возможностях.

Сергей молчал. Кирилл зашел с другой стороны:

— Обещаю поделиться найденным. Вы же небось лучше меня знаете, что Трехглазый припрятал в подвалах своего дома? А? Только представьте, жезл плодородия — в ваших руках. И пусть даже половина баек про этот жезл — действительно байки, но вы же наверняка чувствуете, что ваши лучшие годы уже позади. Неужели вам не хочется вернуть юность? Продлить жизнь?

— Искуситель, — пробормотал Сергей.

— Кроме того, вы нужны мне. Я вполне могу не почувствовать этот подвал. Да, этот склад магических предметов должен сильно фонить, но Трехглазый же не дурак был. Подвал наверняка заизолирован, а то и свернут, чего доброго. И не факт, что защита сломалась от времени. Да я там могу всю жизнь в сухой глине проковыряться в его поисках. А вы можете просто сказать, где он. Вы же настроены на то время и те события, вам нужно просто поверить в себя, понять, что вы вовсе не придумали свои «Песчаные реки», а прочитали из мирового эфира.

Сергей глубоко вздохнул.

— Могу дать время подумать, — быстро сказал Кирилл, — до завтра, идет?

— Не надо, — отозвался Чесноков странно изменившимся голосом, — не о чем думать. Я согласен. Только у меня загранпаспорт месяц назад кончился, а новый я еще не сделал. И визы нет.

— Ай, дарагой, зачем ерунда гаваришь? — За столом опять сидел пожилой узкоглазый мужчина. — Какой такой виза-шмиза, паспорт-маспорт? Даверся исс-пициалисту, все будет в лучшем виде, — выдал он скороговоркой с нарочитым акцентом.

Сергей поднялся:

— Я, пожалуй, коньячку себе налью. Организм требует.

Открыл шкафчик, достал пузатую бутылку.

— Будешь?