Ребекка

— Нет, я хочу сделать сюрприз ему и мистеру Кроули, и ничего им рассказывать не стану до самого бала.

— Не смею давать советы, но учтите, что здесь, в нашей округе, не найдется портных, способных сделать хороший костюм. Я знаю в Лондоне на Бонд-стрит подходящую мастерскую, они могут справиться с любым заказом. Это фирма Воуси.

— Я запомню это и благодарю вас, миссис Дэнверс.

— И не думайте, что я кому-нибудь расскажу о нашей беседе. Я буду абсолютно нема, — добавила миссис Дэнверс.

И, действительно, я испытывала к ней благодарность. Вероятнее всего, эти услугу оказал мне неприятный мистер Фэвелл, кузен Ребекки. Но почему Максим относится к нему так плохо? Беатриса назвала его шалопаем, но явно не хотела обсуждать эту тему. Возможно, он казался привлекательным некоторым девушкам, типа продавщиц в кондитерских или программ кино. И, наверное, он с удовольствием разглядывал их и вульгарно улыбался. Удивительно, что у Ребекки мог быть такой кузен и что он чувствовал себя у нас, как дома, а Джаспер явно узнал его. Возможно, он был «позором семьи», и Ребекка по своей доброте иногда приглашала его, когда Максима не было дома.

Сидя за обедом на своем обычном месте, напротив Максима, я вдруг перенеслась мыслями в прошлое и отождествила себя с Ребеккой. Представила себе, как раздался телефонный звонок, и Фритс доложил: «Мистер Фэвелл, мадам, желает с вами поговорить».

Ребекка откладывает салфетку, встает, идет к телефону, а Максим продолжает спокойно есть рыбу. Закончив разговор, она возвращается на свое место и замечает мрачное настроение на его лице. Она заводит веселую беседу, и к следующей перемене блюд он вновь приходит в хорошее настроение и улыбается ей через стол…

— О чем ты думаешь? — вдруг спросил меня Максим.

Я вздрогнула — в эти несколько мгновений задумчивости я так отождествила себя с Ребеккой, что забыла о самой себе.

— У тебя было очень странное выражение лица в течение некоторого времени: сначала ты как будто прислушивалась к телефону, затем пожала плечами, покачала головой и улыбнулась. Репетируешь свое появление на маскараде?

— Нет, ничего подобного.

— Скажи мне, о чем ты думаешь?

— Нет, не скажу. Ты ведь не всегда делишься со мной своими мыслями.

— А разве ты когда-нибудь интересовалась ими?

— Да. Однажды в библиотеке.

— И что я ответил тебе?

— Что ты думаешь, в каком составе и как будет выступать команда Сэррэя против Миддлсексе.

— О, какое ужасное разочарование для тебя. А что ты предполагала?

— Нечего совершенно иное.

— Ты неправа: если я сказал тебе, что думаю о Сэррэе и Миддлсексе, значит, так оно и было. Мужчины ведь вообще гораздо проще, чем ты думаешь, а вот что происходит в очаровательной женской головке, не угадает и самый хитрый мужчина. В эти минуты, о которых я говорю, ты совсем не была похожа на себя. У тебя было совершенно несвойственное тебе выражение лица.

— Какое именно?

— Не знаю, трудно объяснить. Ты выглядела значительно старше своих лет, хитрой и недоброжелательной.

— Я этого вовсе не хотела.

— Охотно верю.

— Ты не хотел бы, чтобы я выглядела несколько старше?

— Нет.

— Почему?

— Потому что это будет тебе не к лицу.

— Но ведь я неизбежно постарею когда-нибудь. У меня будут седые волосы и на лице появятся морщины и складки.

— Этого я не боюсь.

— Но тогда чего же ты боишься?

— Не хочу, чтобы ты выглядела так, как только что за столом. У тебя была злая морщинка у губ, а глаза принадлежали женщине с большим опытом, причем таким, какого иметь не следует.

— Что ты имеешь в виду, Максим? О каком опыте ты говоришь? Он помолчал, пока Фритс подавал новую перемену блюд, а потом заговорил снова.

— Когда я увидел тебя впервые, меня поразило выражение твоего лица. Оно и теперь не изменилось. Не могу точно сформулировать, но оно послужило одной из причин, по которой я женился на тебе. Но в ту минуту, о которой мы сейчас говорим, оно исчезло, и его место заняло что-то совсем другое.

— Что же? Объясни, Максим.

Он рассматривал меня минуту, а затем ласково и спокойно сказал:

— Послушай, дорогая, когда ты была ребенком, вероятно, случалось иногда, что отец запрещал тебе читать какие-то определенные книги, прятал их под замок или запирал на ключ.

— Да, это бывало.

— Так вот, дорогая, муж, в сущности, мало чем отличается от отца. Есть такого рода опыт, которого тебе лучше не иметь… А теперь ешь фрукты и перестань задавать мне вопросы, а не то я поставлю тебя в угол.

— Я предпочла бы, чтобы ты не обращался со мной так, как будто мне шесть лет от роду.

— А как ты хочешь, чтобы я с тобой обращался? Так, как другие мужья обращаются со своими женами? Бил бы тебя, ты это предлагаешь?

— Не говори глупостей: почему тебе нужно вечно поддразнивать меня?

— Я вовсе не шучу, я очень серьезен.

— Неправда, по твоим глазам вижу, что ты надо мной смеешься, как над маленькой девочкой.

— Алиса в стране чудес! Это была великолепная мысль: скажи, ты уже купила себе пояс и ленту для волос?

— Предупреждаю тебя: своим маскарадным костюмом я так удивлю тебя, что ты не забудешь этого во всю жизнь.