Ребекка

— Понимаю вас, — сказал Фрэнк. — Мы с вами охотно переломали бы им шеи, но вместе с тем надо понять, что это их кусок хлеба, и если они не будут сообщать новости, их, вероятнее всего, лишат этого куска. Вам незачем беседовать с ними, Максим, я справлюсь и без вас. Вам нужно как следует продумать свои показания, которые давать на судебном разбирательстве.

— Я все уже обдумал, — отозвался Максим.

— Ну, конечно. Но не забывайте о том, что судить будет старый Хорридж, а он обожает копаться в деталях, чтобы доказать свою добросовестность, и может довести вас до белого каления.

— Чего ради я буду выходить из себя. Мне не из-за чего волноваться.

— К сожалению, ему часто удается доводить людей до того, что они становятся раздражительными и несдержанными.

— Фрэнк прав, — поддержала я его. — Чем корректнее и спокойнее ты будешь себя держать, тем легче и быстрее закончится все дело. А после этого и мы, и все остальные сможет навсегда забыть о нем.

— Да, конечно.

Я все еще избегала смотреть в глаза Фрэнку, но больше, чем когда-либо была убеждена в том, что он все знает. Я вспомнила наш первый ленч в Мандерли, когда приехали Беатриса и Жиль, и Би все время говорила о здоровье Максима, а Фрэнк всякий раз мягко и неназойливо старался отвести разговор от тем, раздражающих Максима.

Ленч был сплошным лицедейством: никто не мог ни есть, ни пить, и я обрадовалась, когда Максим вышел из-за стола и подвел свою машину к подъезду.

Мы сели с Максимом в его машину, а Фрэнк последовал за нами в своей. Всю дорогу я держала свою руку на колене Максима. Мы оба старались быть спокойными. Но это было похоже на то, как больного везут в больницу на операцию, исхода которого никто не знает.

Мы ехали в Ленион, маленькое торговое местечко, расположенное в шести милях от Керритса, где должно было слушаться дело Максима.

Когда мы приехали, машины доктора Филлипса и полковника Джулиена были уже здесь. Какой-то прохожий уставился на Максима, а затем указал на него своей спутнице.

— Я останусь в машине, мне не хочется идти в зал заседаний, — сказала я.

— Я все время был против этого, чтобы ты ехала со мной. Тебе следовало остаться в Мандерли.

— Нет, я посижу в машине.

— Думаю, миссис де Винтер права, — поддержал меня Фрэнк. — Зачем ей присутствовать при разбирательстве? Надеюсь, что оно будет очень коротким.

Они вошли в здание, а я сначала находилась в машине, а затем начала медленно прохаживаться по улице. Время тянулось бесконечно, и в конце концов, я не выдержала и подошла к зданию суда. Полицейский остановил меня.

— Что вам нужно?

— Ничего. Извините, — пробормотала я, удаляясь, но он догнал меня. — Простите, мадам, вы миссис де Винтер?

— Да, я.

— Ну, это совсем другое дело. Можете остаться здесь, а если желаете, я поставлю вам стул у самого входа в зал.

— Благодарю вас.

Через пять минут я не выдержала и спросила его:

— Как долго это будет продолжаться?

— Если вы хотите, я зайду и справлюсь.

Через минуту он вернулся и сказал:

— Видимо, скоро все закончится: почти все уже дали показания: мистер де Винтер, доктор Филлипс, полковник Джулиен. Остался только лодочный мастер из Керритса, мистер Тэбб.

Потом он спросил меня:

— Не хотите послушать последнего свидетеля; Как раз рядом с дверью свободный стул.

— Спасибо, — и я вошла в зал.

Максим уже закончил свое выступление, а остальные меня волновали мало. Я оказалась в очень небольшой комнате, где было невероятно душно.

Я видела Максима и Фрэнка на другом конце зала. Судья был пожилой и худой человек в пенсне. Я исподлобья оглядела зал и была неприятно удивлена, увидев миссис Дэнверс рядом с Джеком Фэвеллом.

Джеймс Тэбб стоял сейчас перед столом и отвечал на вопросы судьи.

— Да, сэр, а наблюдал за состоянием лодки миссис де Винтер. Это была обыкновенная французская рыбачья лодка, которую я, по ее просьбе, переделал в маленькую яхту.

— Была ли лодка пригодна для плавания по морю? — спросил судья.

— В апреле прошлого года, когда я выполнил свою работу, все было в полном порядке. В октябре миссис де Винтер обычно сдавала мне лодку в мастерскую для ремонта, а в марте я возвращал лодку ей. Миссис де Винтер уже четвертый сезон плавала на этом паруснике, когда случилось несчастье.

— Замечали ли вы когда-нибудь, что лодка была не слишком устойчива и легко опрокидывалась?

— Нет, сэр, этого никогда не было. Миссис де Винтер непременно сказала бы мне об этом.

— Управление лодкой требует большой сноровки и умения? — спросил судья.

— Да, безусловно. Но именно это судно было довольно устойчивым и легко слушалось управления в любую погоду. А в ту ночь, когда погибла миссис де Винтер, ветер был, правда, довольно сильный, но прерывистый, так что управлять лодкой было вовсе не трудно.

— Но все-таки, если миссис де Винтер сошла вниз в каюту по какому-то делу и оставила судно без присмотра, оно могло перевернуться? — снова задал вопрос судья.

Джеймс Тэбб с сомнением покачал головой:

— Не думаю… И все-таки это, вероятно, случилось.