Ребенок генерального, или Внеплановое материнство

— Да, конечно, просто экспертиза будет по запросу суда. И хоть все детальки и складываются, надо в любом случае перепроверить. Мало ли.

Это про его жизнь сейчас так запросто говорил Степан — детальки!

— И без тебя знаю, — коротко и почти зловеще ответил Ян, а затем прищурился.

На всех нормальных людей этот прищур действовал беспроигрышно, но Степан в ответ на него только скривил губы в нахальной улыбке, а затем показательно медленно начал расстегивать темно-синюю папку для документов.

— Однажды ты меня все же доведешь и я тебя уволю, — усмехнувшись, произнес Ян, не чувствуя в этот момент и толики былого раздражения.

Все же у друга получилось понизить градус напряжения, одолевшего Яна. А именно другом Степан ему и был. Другом, которой сделал целью всей своей жизни злить и выводить из себя вечно холодного и спокойного (как говорил сам Стёпа) Яна. Корыткин начал заниматься этим еще в ясельной группе детского сада. Причем Стёпа тогда даже разговаривать не умел, в отличие от Яна, которому все эти малыши были глубоко неинтересны. Но все же Стёпа не оставлял Бестужева в покое и забирал все его развивающие игрушки, а в ответ пихал ему в руки бесчисленное количество машинок и практически заставлял с ним играть.

Сам Ян этого не помнил, но мать рассказывала очень красочно. И Бестужев ей верил, потому что и в старших группах сада, и в школе поведение Корыткина было почти таким же. Именно из-за него они с Яном ввязывались в разные передряги. Сам Ян предпочитал заниматься учебой и ни с кем не дружил. Просто общался, да и не очень-то тянулись к нему сверстники. В отличие от Степана. Тот был главным заводилой, с которым все хотели дружить, но дружил он лишь с ним — Яном. В шутку поясняя все корыстным интересом:

— Только за тобой бегают девчонки, так что с барского стола мне обязательно перепадет какая-нибудь красавица. Конечно, пусть лучше это будет Машка, но и близняшки из "Б" тоже неплохи… — тянул он, мечтательно приложив ладони к торсу и рисуя в воздухе пышные полушария грудей. — М-м-м, а, Ян, как они тебе?

Ян смеялся и даже тихо радовался, что Корыткин отвлекал от Бестужева некоторых поклонниц, ведь им уже со школы нужны были отношения, и непременно серьезные. А Ян же остерегался тех самых отношений, словно чумы.

— Спорим, не уволишь? Ты же знаешь, я пойду к твоим конкурентам. Сколько они меня уже зовут. — Корыткин достал листы и притворно тяжело вздохнул. — Все зовут и зовут, а я тут с тобой кукую.

Оба они знали, что это все пустые слова. И про увольнение, и про уход. Кто-то говорит, что никогда нельзя портить дружбу совместными делами. Но у них, на удивление, сработаться получилось идеально, а дружба только окрепла.

Степа поднялся, положил бумаги на стол Яну, а сам вернулся к бару, чтобы обновить свой бокал. Ян же быстро прочитал структурированную и основную информацию.

— Значит, Цветков точно не отец.

— Сто процентов не он. Так же как и Басманов, Креутов и… — Степа, загибая пальцы, перечислил всех клиентов Али за месяц до увольнения. — С ними, конечно, не сто процентов, сам понимаешь. Они могли тупо не знать. Но с Цветковым она потом еще полгода была. Бросил он ее, только когда у той пузо на нос полезло. Если бы ребенок был его, то…

— Со свету бы сжил и ее, и того ребенка, — зло проговорил Ян, окончив мысль Степана.

Цветков был крупным бизнесменом, но весь его бизнес держался на семейных активах жены, и, пока отец той был жив, Цветков ни за что не допустил бы такого скандала.

— Да. — Степан вернулся к столу, на этот раз уже вместе с бутылкой. Видимо, чтобы потом опять не ходить. Устал, наверное, бедный. Совсем у-ра-бо-тал-ся… — А Цветков, напротив, оставил ей небольшие отступные, Смоленской как раз до родов продержаться хватило. — Степан округлил глаза, и Ян понял, что его "продержаться" было стебом. — Машину еще ей купил, на ней, кстати, сейчас ездит сестра Альбины. Она пыталась ее продать три года назад, но опека не дала.

Ян только вскинул бровь, отводя взгляд от листов.