Ребенок от босса-негодяя

– Ты серьёзно думаешь, что… – начинает, но, уловив красноречивый намёк в моих глазах, замолкает. – Пройдёмте в мою машину, Давид, – и разворачивается, всё ещё охваченный злостью.

И я его понимаю. Виноват. Столько дел натворил, но иного выхода не было. На кону стояли жизни. И не только моя и моих близких.

Поправляю длинные волосы, которые отрастил за два года пребывания в Венгрии и спешу за парнем. Хотя его уже так не назовёшь. Он стал мужчиной, готовым бороться за себя и свою жизнь.

Приятно видеть такие изменения в прежнем юнце, который не мог понять, что влюблён в свою сводную сестру, и её ребёнок – это его.

– А теперь говори, – требует Рустам, когда мы садимся в машину. – Какого чёрта?! Ты хоть знаешь, что с нами всеми было, когда мы получили известие о том, что ты, гад такой, сдох! Ты хоть представляешь, что было с Настей?!

– Знаю, – вздыхаю, опустив взгляд. – Виноват. Но с Настей я разберусь сам.

– Нет, млять! Я тебя к Насте теперь даже не подпущу! Ты, блин, ей всю жизнь искалечил, скотина! Она эти два года не живёт, а существует ради дочери!

– Она сильная, и я был уверен, что справится, – сжимаю губы. – В любом случае, не лезь. Как извиняться и прощение её вымаливать я сам разберусь.

– Карим знает?

– Никто не знает. Ты первый из моего прежнего окружения, кто узнал правду.

К слову, узнать меня можно, но довольно проблематично. Я отрастил волосы. Ношу цветные линзы. Пустил по лицу лёгкую бородку и с помощью косметологии сделал контуры своего лица жёстче и массивнее. К тому же я поменял стиль одежды.

Мало, но из таких мелочей сложился общий портрет иного человека – Давида Есенского.

– И почему я?

– С Каримом бы обычным ударом в челюсть не обошлось, – хмыкаю, коротко хохотнув. – Алиса бы меня придушила, и плевать бы ей было на срок за убийство. Ты – меньшее из зол.

– Так позвал бы Настю, – предлагает, явно издеваясь. – Она бы тебя с распростёртыми объятиями и калачом встретила.

Закатываю глаза, но его провокации пускаю мимо ушей.

– С ней я встречусь в клубе. Оттуда она не сможет сбежать, как из аэропорта, как только увидела бы.

– А ты уверен, что попадёшь сегодня в клуб? Думаешь, я отвезу тебя, чтобы поиздеваться над Настей? Легче тебя в подвал и бить, пока жалко не станет. Карима и Алису позвать. Дай бог живым выползешь.

– Уверен! Это же частично и мой клуб, – напоминаю ему, чувствуя, как он начинает злиться. – А если не пустишь, то мне придётся вызвать ментов. Ты похитишь гражданина Венгрии. За это статья есть.

– Я им скажу, что ты Назар Рахманов и тебя посадят, – гадёныш думает, что обыгрывает меня, но нет.

– Вся биометрия подтвердит то, что я Давил Есенский. Уважаемый в Европе человек.

– Всё продумал? – спрашивает с кривым подобием улыбки, больше похожей на кривляние.

– Было время, – киваю и отворачиваюсь к окну, решив закрыть эту тему. Но следующий вопрос вырывается сам собой. – Ты видел мою дочь? – задаю вопрос, глядя на пейзажи, которые так и не смог забыть. Даже за два года отсутствия.

– Да. Красивая малая. Мой Матвей сказал, что женится на ней, когда закончит в садик ходить, – на его губах появляется улыбка, как и на моих. – Думаю, скоро породнимся. Если ты, конечно, станешь частью семьи Розы.

– Стану! – решительно заявляю. – Настя меня простит, когда я всё ей объясню.

– Той Насти, которую ты помнишь, уже давно нет, Назар, – заговаривает Лапин, и я слышу в его голосе сочувствие. – Ей слишком много пришлось пройти, чтобы сохранить себя и ребёнка. Она не простит. Возможно, с дочерью и даст видеться, но не больше.

А я и не говорю, что сразу.

Со временем простит. И примет.

– Опять же повторю: я сам со всем разберусь, Рустам! – кидаю, ещё не зная, что меня ждёт впереди.

Глава 16

Настя

– Ну я… я пойду. Да? – неловко мнётся мой помощник, отпрашиваясь на романтический вечер и ночь с женой.

– Да иди уже! – закатываю глаза, чувствуя веселье.

Вот вроде накаченный крепкий огромный шкаф, а передо мной стелется так, словно я с топором сижу и на щепки его разбить могу. Боится меня! Маленькую беззащитную женщину.

Смешной он.

– Спасибо! – восклицает и на пару секунд позволяет себе крепкие объятия со мной. Ну, для него это объятия, а у меня ощущения словно меня в мясорубку засунули, и скоро фарш сделают. И потом котлеты для романтического ужина.

И как он ещё жену не придушил своей силушкой богатырской? Как она ещё жива? И невредима?

– Иди уже! – смеюсь и, развернувшись, иду в свой кабинет.

Чёртов Есенский!

Вместо того, чтобы с дочерью быть и устроить день памяти Назара, я должна торчать в клубе и ждать, пока его венгерская задница соизволит приехать.

Вхожу в кабинет и запираюсь на ключ. Не люблю и не хочу гостей сейчас. Не в настроении я сегодня с кем-то говорить и притворяться.

А когда этот Есенский подъедет, то мне охрана и Рустам маякнут.

Включаю телефон, захожу в галерею, принявшись листать фотографии с Назаром. Их у меня куча. Как знала тогда, поэтому фотографировала нас каждую минуту. Смешных, весёлых, грустных… любых.