Ребенок от отчима (СИ)

Просто попугаю, чтобы знала, как клеветать. Убил бы на самом деле, но ведь посадят, а я хочу быть сейчас рядом с Катей. Наблюдать, как развивается моя малышка в животе, а потом, когда родится, смотреть, как растёт. Услышать её первое слово.

В общем, внучка бабушку спасла, ещё не родившись.

— Карим! — восклицает Ольга.

— Что, дорогая? — отзываюсь, хлопнув ремнём. — Начнём? — демонстративно бью себя им по руке.

— Люди добрые! Помогите! Дана! Даночка, твой брат обезумел!

— У меня там в духовке пирог! — неожиданно вспоминает моя сестра, потянув на кухню за собой и Лапина, которого, кажется, ситуация забавляет и веселит. Если бы не Дана, то он бы с радостью остался посмотреть на представление.

— Рустам! — Ольга пытается найти новую жертву, которая пожалеет и защитит её от мужа-тирана. — Алиса? —встав с кресла, медленно отступает назад, пока я иду на неё с угрожающим видом и ремнём.

— Карим, любименький, — обращается племянница, ласково щебеча. — Я могу галстуков и верёвок принести. Свяжем её, — предлагает она. — И выпорем до такой степени, что ни сидеть, ни лежать не сможет. Можешь бить! Я никому не скажу! В полиции, если что, скажем, сама упала… с лестницы. А если переусердствуем, то я знаю дерево, под которым труп спрятать можно.

— Рустам! — у моей бывшей жены начинается истерика. — Рустам! Рустам! Дана! Люди! Полиция! Помогите!

— Я помогу с узлами и могу подержать её, — предлагает племянник и становится позади Алисы, обняв её сзади. — Мы с Алиской можем.

Коварная парочка зло улыбается, глядя на Ольгу, а та падает на колени, начав реветь так сильно, что ещё немного и сердце остановится.

Кажется, переборщил с угрозами.

Но заслужила, гадина!

— Карим! Не надо! Прошу, не надо! Я… Я уйду и больше не буду появляться! Никогда! Пожалуйста! Не надо!

— Поздно, Оля! Поздно… — тяну, присев рядом с ней на корточки. — Айдаров уже едет за тобой. Из дому можешь не пытаться сбежать. Тебя не выпустят. Приказ такой.

— Нет! — вскакивает и бежит в сторону двери, но дорогу ей преграждает мужчина из охраны Лапина.

Я пока не отдавал такой приказ, но, кажется, мужик и без слов понял, что выпускать змею не стоит.

— Чтоб ты сдох! И Катя с ребёнком, чтобы сдохла! Ясно? — шипит, обернувшись ко мне. — Чтобы всю жизнь был несчастлив! Понял меня?! Я найду способ убить маленькую шлюшку!

— Что ты сказала?! — вскрикивает Алиса, и если бы не руки Рустама, которые её обнимают, то посадили бы Лапину за убийство с особой жестокостью.

Глава 17

Катя

— Я проконсультировался с врачом, и он сказал, что тебе это можно, — произносит Карим, кладя пакеты с гостинцами на тумбочку около моей больничной кровати. — Фрукты и некоторые вкусности, которые ты любишь. Тебя Алиса сдала. Там ещё твой дедушка передал тебе носки вязанные.

— Да, — киваю, разглядывая содержимое пакета. — У меня во сне ноги немного мёрзнут и приходится в носках спать, — неловко отвечаю. — Спасибо.

— Может сказать врачам, чтобы в палате отопление включили, если ты мёрзнешь? — обеспокоенно предлагает, уже готовый сорваться пойти устраивать порядки в клинике.

Он может! 

Я слышала, как он своими людьми командует.

— Нет-нет! — хватаю его за руку, останавливая. — Это я просто такая… мерзлячка. Всё в порядке. Носков будет достаточно.

— Ладно, — сдаётся быстро. — А может, надо ещё что-то? Ноутбук? Книги какие-нибудь? Может, из одежды? Личной гигиены? Косметика?..

— Поговорить надо, — решительно заявляю, оборвав его. — Это нужно нам двоим, — сажусь на кровать, похлопывая по месту рядом, приглашая его сесть возле меня.

— Да, — соглашается Карим и садится.

— Я собираюсь во Францию. Учится, — произношу и поднимаю взгляд на него.

— Я помню. 

— И что? Отпустишь меня и малышку? — закусываю губу в ожидании ответа.

— Поеду с вами, — пожимает плечами, одарив меня улыбкой одним уголком губ.

— Что?! С нами? Зачем?

— Признаюсь честно, я никогда не шёл на поводу у женщины, — заговаривает тихо, но серьёзно. — Я добивался их, подминал под себя. Они подчинялись мне из-за того, что хотели быть со мной. Или же, как с твоей матерью, позволял ей быть свободной. Но и она повиновалась мне. С тобой ситуация иначе, Катюша, — ласкает слух моим собственным именем. — Ты… дикая и непредсказуемая. Принципиальная до мозга костей. Я боюсь надавить на тебя.

— Почему?

— Взбрыкнёшь и уйдёшь, вильнув хвостом! — хмыкает. — Не будешь ни к себе, ни к ребёнку подпускать. 

— А чего хочешь ты? Что бы хотел ты, если бы мог меня подмять? — участливо интересуюсь.

Ведь в этом смысл беседы. Понять, что мы оба хотим, и принять решение, которое устроит каждого. Карим гнётся под меня, и это говорит о многом.