Речной король

Карлин смотрела, как Гарри возвращается той же дорогой, которой они пришли, он обернулся и улыбнулся ей, прежде чем уйти обратно в лес. В одном Гарри точно был прав: с пальто текло. Под ногами Карлин на бетонной дорожке образовалась лужа. Стекающая вода была серебристой, словно ртуть или слезы. Что-то шевелилось в луже, и, наклонившись, Карлин с ужасом разглядела маленькую серебристую рыбку, такие рыбки часто встречались у берегов реки Хаддан. Когда девочка взяла ее в руки, рыбка прыгала у нее по ладони, холодная, как дождь, голубая, как небо, и надеялась, что ее спасут. У Карлин не было иного выбора как только бежать без остановки до самой реки, но все равно ее не покидало ощущение, что она, скорее всего, опоздает. Хотя она забежала в прибрежные камыши прямо в своих лучших туфлях, не обращая внимания на грязь и водяные лютики, прилипшие к платью, рыбку все равно было уже не спасти. Карлин стояла в бывшей лучшей, а теперь испорченной одежде и плакала из-за какой-то одинокой серебряной рыбки, а вокруг нее плескалась вода. Как бы она ни старалась, всегда будут те, кого еще возможно спасти, и те, кому назначено судьбой камнем пойти ко дну.

ШАГАЯ ПО ОГНЮ

Бабье лето пришло в Хаддан посреди ночи, когда никто ничего не видел, когда люди благополучно спали в своих постелях. Перед восходом над лугами поднялся туман, теплый сонный воздух поплыл над полями и берегами реки. Внезапная жара, такая неожиданная и такая желанная в это время года, заставляла людей подниматься с постелей и распахивать окна и двери. Некоторые горожане вскоре после полуночи даже отправились досыпать на улицу, они захватывали подушки и одеяла и устраивались у себя во дворах под звездами, сбитые с толку и в то же время обрадованные внезапной переменой погоды. К утру температура поднялась выше двадцати пяти градусов, и немногие сверчки, еще оставшиеся в полях, с надеждой запели, хотя трава была коричневая и жесткая, а на деревьях больше не было листьев.

Был чудесный субботний день, и время тянулось, как оно тянется летом. Нежданная погода часто заставляет людей снимать защитные маски, и именно это случилось с Бетси Чейз, которая этим утром чувствовала себя так, словно вдруг очнулась от долгого, приводящего в смятение сна. Когда она проходила мимо старых вьющихся роз под спальным корпусом, часть из которых в этот теплый ноябрьский день еще цвела, Бетси думала об Эйбеле Грее и о том, как он на нее смотрел. Она думала о нем, хотя знала, что этого делать нельзя. Она прекрасно понимала, куда заводят подобные запутанные дорожки. Любовь с первого взгляда — возможно, неприятности — наверняка. Бетси предпочитала более рациональное влечение, какое она чувствовала к Эрику, она была не из тех женщин, которые больно падают, и собиралась продолжать в том же духе. По мнению Бетси, любовь, которая выскакивает вдруг, может сбить с ног. Она непременно ударится головой, если упадет, и обязательно будет горько об этом сожалеть.

Однако же, как ни старалась, Бетси не могла избавиться от наваждения. Ей казалось, он все еще смотрит на нее, даже сейчас, как будто бы видит ее насквозь. Она старалась думать об обыденных вещах, например, о телефонных номерах или списках покупок. Она повторяла про себя фамилии девочек из «Святой Анны», литанию, которую всегда считала сложной для запоминания, она вечно путала благонравную Эми Эллиот с недружелюбной Морин Браун, а Айви Купер, которая рыдала каждый раз, когда ее средний балл опускался до «пятерки» с минусом, — с Кристин Перси, которая вообще не раскрывала учебников. Ни одна из этих уловок не привела ни к чему хорошему. Как она ни старалась, от желания было не так-то просто отделаться, особенно в такой день, как этот, — когда ноябрь был так похож на июнь, все казалось возможным, даже столь безрассудная штука, как истинная любовь.