Речной король

За Мейн-стрит город постепенно рассредоточивался, расходясь веером новых строящихся зданий, а затем уступал место фермерским угодьям. На Эвагрин-авеню находилась начальная школа, а дальше к востоку, в сторону семнадцатого шоссе, эта улица упиралась в полицейский участок. На севере, за городской чертой, отделяющей Хаддан от Гамильтона, расположенный на ничьей территории, на которую не удосуживался претендовать ни один городок, находился бар под названием «Жернов», предлагавший по вечерам в пятницу выступление пяти музыкальных групп заодно с пятью сортами разливного пива и ожесточенные ссоры на стоянке сырыми летними ночами. Должно быть, с полдюжины разводов окончательно вызрели именно на этой стоянке; на ее территории произошло столько спровоцированных алкоголем драк, что, если бы кто-нибудь потрудился поискать в лавровых кустах, обрамляющих асфальтовую площадку, он наверняка обнаружил бы там пригоршни зубов; поговаривали, что именно зубы придают цветкам лавров такой странный оттенок, кремово-молочный, с бледно-розовыми краями, и каждый бутон сложен в форме искаженного злостью человеческого рта.

За городом тянулись акры полей и пересекающиеся пыльные дороги, среди которых Бетси заблудилась однажды днем перед началом семестра, это случилось после обеда, когда небо сделалось кобальтовым, а воздух был сладким от запаха сена. Бетси искала овощную лавку, которая, как сказала ей Линн Вайнинг с факультета искусств, торгует самой лучшей капустой и картошкой, но оказалась среди громадного луга, золотистого от бессмертника и пижмы. Бетси вышла из машины со слезами на глазах. Она находилась всего в трех милях от шоссе номер семнадцать, но с тем же успехом могла бы быть на луне. Она сбилась с пути и сознавала это, она совершенно не понимала, как вообще умудрилась оказаться в Хаддане, обрученная с человеком, с которым едва была знакома.

Наверное, она так и не выбралась бы оттуда и по сей день, если бы не сообразила отправиться вслед за почтовым фургоном в соседний город Гамильтон, настоящую метрополию по сравнению с Хадданом, где была больница, средняя школа и даже кинотеатр на несколько залов. Из Гамильтона Бетси поехала на юг по трассе, затем добралась до городка, выехав на семнадцатое шоссе. Но она еще долго не могла забыть, какой потерянной ощутила себя. Даже когда лежала в постели рядом с Эриком, стоило ей только закрыть глаза, как она снова видела перед собой те дикие цветы на лугу, золотистые под синим небом.

Так что же такое неправильное было в Хаддане? Милый городок, описанный в нескольких путеводителях, известный тем, что здесь ловится исключительная форель и каждый год в октябре пейзаж расцвечивается невероятными осенними красками. Если Бетси постоянно терялась на улицах такого аккуратного, упорядоченно выстроенного поселения, должно быть, виной тому был бледно-зеленый свет, поднимающийся от реки каждый вечер и сбивающий ее с дороги. Бетси теперь носила в кармане карту и фонарик, в надежде, что они помогут в экстренном случае. Она старалась не сходить с натоптанных дорожек, вдоль которых росли старые розовые кусты, но даже розы доставляют неприятности, когда натыкаешься на них в темноте. Перекрученные черные стебли скрыты в ночи, шипы прячутся глубоко в сухих стеблях, словно дожидаются, пока кто-нибудь не подойдет достаточно близко, чтобы получить болезненный укол.

Несмотря на то что полицейская колонка в «Трибьюн» сообщала о преступлениях, не более ужасных, чем неосторожный переход через Мейн-стрит или же водружение мусорных мешков с листьями у обочины во вторник, хотя известно, что садовые отходы вывозятся во вторую пятницу месяца, Бетси не ощущала себя в Хаддане в безопасности. Казалось в высшей степени вероятным, что в городке вроде этого человек может выйти прогуляться вдоль реки ярким солнечным днем и запросто исчезнуть, проглоченный зарослями черемухи и жимолости. За рекой тянулись акры земли, поросшей кленами и соснами, леса нависали в ночи темными массивами, и лишь последние в этом году светлячки мелькали на их непроглядном фоне.