Речной король

— Угу, Эйб, а может, он вообще был пришелец. Об этом ты никогда не думал? — Глен ел, как ест умирающий с голоду человек. — Или, может быть, все это просто сон. Может, это мой сон и тебя на самом деле тут вообще нет, ты просто мне снишься. И значит, я могу заставить тебя делать то, что мне захочется. Я могу прямо сейчас заставить тебя встать на голову или закудахтать как курица, если пожелаю.

— Его могли убить где-то в другом месте, а потом уже бросить в реку, — настаивал Эйб. — Я говорил об этом с Эрнестом. Ты же знаешь, он последний человек, готовый принять мою точку зрения, но даже он считает, что здесь что-то не сходится.

— Это меня нисколько не удивляет. Твой отец и раньше пытался хвататься за соломинку. — Повисло неловкое молчание, и в итоге Глену ничего не оставалось, кроме как извиниться. — Прости, — проговорил он. — Это я зря сказал.

— Видишь ли, речь идет сейчас не о Фрэнке, а о Гасе Пирсе, в легких которого найдено дерьмо, хотя его вытащили из реки, которую вычистили больше двадцати лет назад. Возможно, это самая чистая речка во всем треклятом штате!

— Ты, Эйб, может, и недоволен, однако в Хаддан-скул все совершенно удовлетворены нашим расследованием. Они даже прислали благодарственное письмо, и более того, фонд ассоциации выпускников сделал на добровольных началах денежное пожертвование. Они считают, мы отлично поработали, и я с ними согласен. Парень утонул в реке. Конец истории.

Эйб согнул заключение пополам и убрал в карман пиджака, туда, где уже лежала фотография погибшего мальчика.

— Вот в этом ты не прав. С самого начала не прав.

— Это на тебе костюм Райта? — спросил Глен, когда Эйб уже уходил. — Просто он тебе велик.

Эйб доехал до мини-маркета, купил кое-что на обед и поехал дальше. Ему не приходилось задумываться, когда он ехал по Хаддану, он знал его так хорошо, что мог бы с тем же успехом придумать его сам. Он мог есть бутерброд, думать о сексе и убийстве и в то же самое время ехать по улицам. Он выехал на семнадцатое шоссе, размышляя о своих дальнейших действиях и интуитивно двигаясь в сторону дедовской фермы. Кроме костюма Райта он обнаружил в глубине шкафа узкий черный галстук, который, как он только что сообразил, душит его, Эйб распустил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, наконец-то дышать стало легче.

Эта часть Хаддана изменилась больше всего с тех пор, как Эйб был мальчишкой. Сейчас дома выросли там, где тогда тянулись поля, а на том месте, где когда-то с лотка у фермы Хейли продавали желтую фасоль и капусту, стоял магазин «Заплати и обрети». Ухабистая грязная дорога, на которой Эйб ловил идущий в школу автобус, была заасфальтирована, но хотя бы поля вокруг фермы деда сохранились в прежнем виде. Ферма была оформлена на имя Эйба, и он не мог заставить себя продать землю кому-нибудь из тех дельцов, которые все время зондировали почву, выслеживая его и предлагая постоянно растущие суммы. Подъехав к дому, Эйб посидел в машине, доедая обед и наблюдая за певчими птицами, которые летали над лугом так низко, что крыльями задевали высокую траву. Сегодня Эйб ощущал свое одиночество в этом мире. Он прожил в городке всю свою жизнь, рос вместе с Джоуи, Мэри-Бет, Тедди Хамфри и остальными, но среди них не было ни одного человека, у которого он хотел бы спросить совета. Как жаль, что он не может поговорить с дедом, вот в чем беда. Райту Грею можно было доверять. То, что ему рассказывали, не уходило дальше его — он терпеть не мог тех, кто выставляет на всеобщее обозрение свои личные проблемы или жалуется на судьбу, — и уж слушать дед точно умел.

Эйб вышел из машины и зашагал в поле. Луговые травы, хотя и побуревшие, сладко пахли. Весь мир казался ему в этот миг загадкой, и он размышлял обо всем, что пока не успел сделать. Желание обладать Бетси раскрыло перед ним сотни других возможностей, и теперь он был человеком, сдавшимся на милость собственной тоски. Похолодало, а Эйб был без пальто, ветер задувал прямо под костюм деда, Эйб ощущал его на коже так, словно вообще был голый. Поле от дороги отделял забор, но Эйб перелез через него. Здесь трава доходила ему до пояса, но он все равно лег на спину. Он глядел на облака и небо над головой. Из этого положения он слышал северный ветер, но и только, — ветер пролетал над ним. Эйб почему-то почувствовал себя счастливым, в первый раз за долгое время. Никто в мире не знал, где он сейчас, а он был здесь, в траве, думал о любви и о том, как вдруг встретил ее, пусть и поздно, и как благодарен за это, как сильно и безоговорочно изумлен.