Редкий гость

– ЦУП, докладываю, самочувствие экипажа в норме, – Наденька вопросительно посмотрела на Ивана, – все системы работают нормально… Отлично все.

– «Аэлита», понял вас. Прошина я не слышал.

– Старший техник Прошин чувствует себя хорошо, – Прошин изо всех сил старался не закатиться в дебильном хихиканье. – Прошу разрешить хозяйственные работы.

– Работы разрешаю, продолжайте полет, доклад каждые полчаса, запись ведется.

Прошин потянулся в ложементе, издав нечто среднее между рычанием и довольным стоном.

– Чуть не убили, засранцы, – сказал он, глядя на напарницу.

Прежде чем девушка придумала ответ, из динамиков прозвучало:

– Мы все слышим.

– А, чтоб его, – вяло отреагировал Иван, отстегиваясь.

– Что будешь делать? – спросила Наденька.

– Диспоузел чинить.

– Давай, я перекусить соображу так… Чтобы посуду не мыть, – предложила девушка.

– Не надо, – Иван отправился в недолгий полет в сторону задника модуля, где хранились всевозможные ЗИПы. – Меня тошнит все еще…

Надежда только хмыкнула.

Прошин починил диспоузел. Совместными усилиями они довели до конца уборку, заодно перетряхнув запасы «Аэлиты».

– Помоги мне, – сказала Наденька.

– Что помочь?

– Готовить. Картошку почистить надо.

Прошин пожал плечами:

– С гидропонки картоху чистить? Шутить изволите, сударыня, – он зевнул.

– Да тебе все равно делать нечего…

– Как это – нечего? – изумился Прошин. – А спать?

– Чего? – Наденька встала перед ним руки в боки.

– Надюша, да меня тошнит все еще с этого старта, – принялся оправдываться Иван. – Да я и отдохну чуток, день-то тяжелый будет. Ты разбуди меня, если что.

– Ну, ладно, – протянула Наденька. – Давай отбивайся, а я тут пошуршу…

Прошин разместился в ячейке, надул спальник и вырубился, как младенец. Недосып – вечная беда современного человека, – помноженный на предостережение Петровича об угрозе прошинским тестикулам со стороны отца Надежды, способствовали здоровому долгому сну без сновидений. Уснул Иван и сладко спал, пока узкая ладошка не тронула его плечо.

– Вставай, лежебока.

Прошин открыл глаза. Он сразу вспомнил, что они и где, просто какое-то время наслаждался красотой и свежестью разбудившей его девушки, разглядывая ее в упор. Наденька засмущалась:

– Что? Что смотришь, вставать пора.

– Гиперион уже? – зевнул Прошин.

– Ага, размечтался, – Надежда сильно оттолкнулась в сторону рубки управления. – Сатурн, через час маневр торможения.

– Понятно… – Прошин отправился в санитарный блок.

В тесной кабинке Иван сначала воспользовался насадками туалета. Поразмыслил, не включить ли душ, но душ пришлось бы включать, предупредив командира корабля, перед процедурой предстояло надувать специальный мешок в рост человека, регулировать давление воды – и Прошин заленился. Намочил только полотенце с одного конца и так, растирая голову то мокрым краем, то сухим, подплыл к ложементам рубки. Наденька сидела на месте первого пилота сложив ручки и глядя на экраны, показывавшие радужное море атмосферы Сатурна.

– Я пожрать успею? – спросил Иван.

– Да, пошли поедим, – отозвалась девушка, – у меня все готово.

– Хозяюшка, – умилился Прошин.

– А то!

Наготовила Наденька как на Маланьину свадьбу. Трапеза началась с борща, выдающего ароматный пар из мультиварки.

– Ммм, вкусно, – Прошин одним махом очистил тарелку.

Не обычную фаянсовую – космическую тарелку, которые заправлялись в мультиварку, выдававшую сразу упакованные порции – тоже агрегат непростой, космический. Впрочем, такие сейчас у каждой земной домохозяйки на кухне.

– Подожди, тут макароны, – Надежда остановила его, тянущегося за добавкой.

– Влезет, – отмахнулся Иван.

– Да влезет-то влезет, – усмехнулась Наденька, – да нам лететь сколько… Ведь вылезет.

Прошин подумал. Потом махнул рукой:

– А, не пропадать же щам, – и героически уплел еще порцию.

Далее следовали макароны по-флотски, обильно приправленные мелконарезанными овощами.

– Ух, – Ивану пришлось делать перерыв. – За что так кормят?

– Лучше, чем в столовке? – спросила Наденька.

Уминавший золотистые макарошки с кусочками белкового материала (Мясо выращивала гидропонная станция, вкус и цвет – точь-в-точь обыкновенная говядина или свинина, но… Не то, не то.) Прошин утвердительно махнул головой, дополнив эмоции утвердительным мычанием.

– А компот? – спросил он наконец.

– И компот, – улыбнулась Наденька, передавая напарнику герметичную тубу.

– Сама варила?

– Нет, это нет. Из местных запасов.

– Ой-ой-ой, – сказал на это Прошин и долго принюхивался, прежде чем опростать посудинку.

– Нормально? – сказала Надежда.

– Ну так, – Прошин пожал плечами. – Вроде ничего…

Пустая туба поплыла по рубке. Их взгляды встретились.

– Так, у нас там торможение начинается, – скороговоркой выдал Иван.

– Ну да, – улыбнулась Наденька.

Они облачились в скафандры. Уселись в ложементы рубки управления, заплетшие их паутиной ремней безопасности. Пришлось опустить щитки – корабль даже картинку с внешних видеодатчиков не собирался давать до тех пор, пока пилоты не пристегнутся как положено и не загерметизируют шлемы скафандров. Воздух, вода, удаление отходов – все это брал на себя корабль через разъемы ложемента.