Redrum 2016

Если герой живёт не в современном мире, а веке в девятнадцатом или раньше, то имеет значение тщательный отбор лексики (например, первые автомобили называли самоходными машинами). То же самое касается случаев, когда герой принадлежит к характерной социальной группе или обладает профессией, вынуждающей его употреблять так называемые «профессионализмы». Конечно, при этом условии лучше всего, если вы сами работаете в той же сфере, иначе придётся изучать матчасть. Впрочем, как известно, лучше всего писать либо о том, в чём ты разбираешься досконально, либо о том, в чём не разбирается никто. В последнем случае беспроигрышным вариантом является фантастика, но это не наш предмет, не правда ли?

Во-вторых, средством создания реалистичности в художественном пространстве служат повседневные дела, которыми занимаемся мы все, а главное — читатель. Конечно, излишней детализации следует избегать, чтобы не отвлекать внимания от того, ради чего мы ту все, так сказать, собрались — от ужаса, который должен охватывать нас глава за главой. Так что не стоит подробно описывать каждое посещение главным героем туалета, все эти утренние омовения, которые он совершает, и так далее. Достаточно сделать это однажды. Читатель не хочет знать, какого цвета была моча у того, с кем он будет себя отождествлять, если только это не имеет значения для развития сюжета (а такое, кстати, вполне может быть).

Помимо привычных дел (рутинного ритуала), мы испытываем беспокойства. Не просто едим, спим и таскаемся на работу, а рефлексируем. У главного героя должны быть проблемы, и они надо делить на мелкие, крупные и — внимание! — основную. Без этого не возникнет сопереживания, а если нет его — нет и желания следить за судьбой персонажа, то есть — за сюжетом. Поэтому, как бы мы ни закручивали коллизии, какие бы чудеса изобретательности ни являли, вести читателя по этому дантовому аду будет его эмпатия — то есть то, насколько нам удалось «вжить» его в шкуру главного героя.

В-третьих — и не случайно этот пункт я оставил на десерт — несмотря на все наши предыдущие усилия, никакого реализма не будет, если мы не убедим читателя в том, что наш герой — живой человек. И это самое сложно. Посмотрим, как это сделать.

Прежде всего последуем правилу американских реалистов, признанных во всём мире мастеров этого литературного направления. Главной их идеей было (и вот уже несколько десятилетий Стивен Кинг успешно пользуется именно этим приёмом) — что судьбу человека определяет один поступок. Конечно, они не сами это придумали, а взяли из древнегреческой трагедии, но хуже ведь от этого находка не становится, верно? Идея рока, довлеющего над человеком, трансформируется в реализме в ответственность, налагаемую нашими поступками на дальнейшую жизнь. Например, стоит герою спьяну психануть и сломать в приступе агрессии малолетнему сыну руку, как судьба уже ведёт его в отрезанный от окружающего мира отель у чёрта на куличках… (Вы знаете, о чем я.)

Помимо рокового поступка, есть несколько пунктов, следование которым поможет нам создать убедительного героя, за которого не будет стыдно (и да не назовёт ни один критик нашего персонажа «картонным»!)

Во-первых, это связи с родителями. Чем хуже и сложнее будут эти отношения, тем лучше, потому что такой ход поможет сразу решить следующий пункт: назовём его условно «душевная рана».

Во-вторых, герой должен страдать. И делать это убедительно, но не навязчиво. Это не нытик и размазня, это стоик, который может дать слабину, а может и преодолеть себя. Будет ли «рана» чисто психологической травмой или физическим недостатком, развивающим комплекс неполноценности — неважно. Главное — она должна ограничивать возможности героя. Это можно потом использовать в развитии сюжета: в острый момент читатель осознает, что герой не всесилен и может погибнуть. Именно это ощущение уязвимости героя заставляет ему сочувствовать, вынуждает переживать за него. Почему не интересно следить за приключениями какого-нибудь Конана? Да потому что мы заранее знаем: ничего ему не сделается, он же цепи рвёт голыми руками! Упаси Боже сделать героя всесильным и неуязвимым. Это хорошо понимают создатели комиксов. Даже Супермен чахнет, стоит поднести к нему поближе кусок криптонида. Нет, неуязвимость нам не подойдёт! Что будет делать читатель, когда монстр, которого он так долго ждал, наконец, появится и начнёт безуспешно тыкать в бронированную кожу героя своими наточенными зубами? Правильно, он будет подыхать — только не от страха, а от скуки!

В-третьих, персонаж должен обладать хоть какой-нибудь уникальностью.

Пусть он обычный парень (представитель среднего класса, работяга, например), но у него есть талант. Умеет ли он показывать фокусы или угадывать карты, или складывать в уме огромные числа, или вывихивать палец, чтобы выскользнуть из наручников — не важно. Главное, чтобы это однажды помогло ему по ходу сюжета и желательно во время кульминации (борьбы с чудовищем, кем бы оно ни было). Этот приём показывает читателю, что в каждом обычном человек есть божья искра — и в нём тоже!