Рефераты для дурехи

Финал романа – обретение истины Жюльеном Сорелем. Перед лицом смерти тщеславие наконец-то покидает его пылкую душу. Остается только любовь к госпоже де Реналь. Внезапно он понимает, что его тернистая дорога наверх – ошибка, что тщеславие, которым он был движим столько лет, не позволило ему насладиться истинной жизнью, а точнее любовью к мадам де Реналь. Он не понял главное – то, что это был для него единственный подарок судьбы, который он отверг, гоняясь за химерами тщеславия. Последние встречи с госпожой де Реналь – это мгновения счастья, высокой любви, где нет места тщеславию и гордости.

Итак, роман «Красное и черное» – энциклопедия тщеславия и вместе с тем роман-предостережение, воспитательная роль которого в попытке Стендаля указать читателю XIX века торные пути любви, всегда лежащие далеко в стороне от соблазнительной и гибельной дороги тщеславия. В XX и XXI веке эта цель романа остается по-прежнему актуальной: изменились формы тщеславия, но само тщеславие, увы! – по-прежнему владеет людьми и делает их глубоко несчастными.

3.2 Тема смерти в новелле о любви

Любовь – дитя, дитя свободы…Ария Кармен из оперы Ж. Бизе

И всюду страсти роковые,И от судеб защиты нет…

А.С. Пушкин «Цыганы»

В новелле Проспера Мериме «Кармен», к которой мы так привыкли по знаменитой опере Жоржа Бизе, на самом деле много загадочного и странного – такого, о чем опера, в силу особенностей своего жанра, просто не в силах рассказать. Новелла сложно организованна: автор рассказывает о своем путешествии в Испанию, где он дважды встречается с Хосе и один раз – с Кармен. Хосе рассказывает автору историю своей любви к Кармен, а заключает новеллу лингвистическое рассуждение о языке цыган, очень смахивающее либо на околонаучный трёп, либо на издевательство автора над читателем (Мериме известен своими мистификациями, в одну из которых поверил даже чуткий к языку Пушкин): «Я закончу пословицей, которая будет здесь кстати: «В рот, закрытый глухо, не залетит муха» [28]. Эта концовка вполне согласуется с ироническим эпиграфом перед новеллой из позднегреческого писателя V в. н. э. Паллада Александрийского: «Всякая женщина – зло; но дважды бывает хорошей – // Или на ложе любви, или на смертном одре» (с.466).

Итак, необычно подается история любви Хосе Наварро и Карменситы: повествование как будто замедляется благодаря наличию нескольких рассказчиков. Автор, археолог, этнограф и лингвист, путешествует по Испании в поисках места битвы Цезаря с республиканцами при Мунде. Случайно автор встречает контрабандиста Хосе Наварро, которого ищут андалузские власти. Автор угощает разбойника, сохраняющего инкогнито, сигарами и ветчиной, они мирно беседуют и наслаждаются отдыхом на мягкой сочной траве в прелестной долине под сенью горных круч, после чего разбойник сопровождает автора на ночлег в венту. Проводник автора-археолога, простой крестьянин, хочет выдать разбойника ближайшему посту уланов за 200 дукатов. Автор будит спящего Хосе Наварро и предупреждает об опасности. Тот вскакивает на коня и спасается бегством.

Вторая встреча автора и Хосе происходит в Кордове. Но сначала автор, охотник до местного экзотики и любитель рискованных романтических приключений, там же, в Кордове, встречается с Кармен.

Читатель первый раз видит Кармен холодными глазами наблюдательного ученого, ничуть не влюбленного в красивую цыганку, и только потом ее описывает страстно влюбленный в нее Хосе Наварро.

Кармен появляется во мраке вечерних сумерек. Она поднимается по лестнице от реки к набережной. Она только что искупалась в Гвадалкивире в толпе купальщиц, по обычаю совершавших свой купальный туалет в час «ангелуса», под первые звуки церковного колокола, возвещавшего начало ночи в Кордове. Мужчины на высокой набережной таращат глаза, силясь разглядеть «смутные белые очертания, вырисовывающиеся на темной синеве реки» (с.476), но в южных сумерках «только кошка могла бы отличить самую старую торговку апельсинами от самой хорошенькой кордовской гризетки» (с.477). Автору, как и прочим мужчинам на набережной, остается лишь напрягать воображение, представляя в толпе андалузских купальщиц «купающуюся с нимфами Диану» (с.476).

Таким образом, Кармен окутана романтическим ореолом воспаленного южной душной ночью и испанской страстью воображения. «В волосах у нее был большой букет жасмина, лепестки которого издают вечером одуряющий запах. Одета была она просто, пожалуй, даже бедно, во все черное, как большинство гризеток по вечерам» (с.477).