Рефлекс змеи

«Уважаемый Лэнс Киншип!

Я получил от Даны ден Релган очень интересный список наркотиков, которые вы ей поставляли в течение последних нескольких месяцев. Я уверен, что точно понял, что вы являетесь постоянным поставщиком в этих противозаконных операциях.

В определенных кругах также хорошо известно, что в благодарность за приглашение в определенные места, что льстит вашему самолюбию, вы платите за удовольствие марихуаной, героином и кокаином.

Конечно, я мог бы показать список Даны ден Релган соответствующим властям. Однако я скоро позвоню вам с альтернативным предложением.

Искренне ваш

Джордж Миллес».

– Я получил его в печатном виде, – тупо выговорил Лэнс Киншип. – Я сжег его.

– Когда Джордж позвонил, – сказал я, – он рассказал вам об этом альтернативном предложении?

Киншип начал отходить от потрясения. Теперь в нем разгоралась злоба.

– Я ничего вам не скажу.

– Джордж Миллес сказал вам, – не обращая на него внимания, продолжил я, – чтобы вы прекратили распространять наркотики… и внесли деньги в Фонд пострадавших жокеев?

Он открыл рот и злобно захлопнул его.

– Он позвонил, – спросил я, – или назвал условия, когда приехал сюда?

Напряженное молчание.

– И вы что-то насыпали… что-то из своего потайного шкафчика ему в виски?

– Докажите! – с тошнотворным торжеством прокричал он.

Конечно, не докажешь. Джорджа кремировали, взяв пробу крови только на алкоголь. На наркотики не проверяли. Как и на возможные не имеющие запаха транквилизаторы, которые в достаточном количестве наверняка смогут усыпить водителя.

«Джордж, – с сожалением подумал я, – слишком сильно наступил на хвост очередной жертве. Он-то думал, что это червяк, и не распознал кобру. Если он хотел посмотреть, как эта жертва начнет извиваться, когда он придет со своими условиями, то он совершил смертельную ошибку. Джорджу и не снилось, что эта жалкая тварь будет кусать насмерть, чтобы защитить свой убогий образ жизни. Он не понимал до конца, как фанатически Лэнс Киншип обожает это панибратство с элитой, которая в лучшем случае терпела его общество. Наверное, Джордж наслаждался яростью Лэнса Киншипа. Наверное, ехал домой и смеялся. Бедняга Джордж».

– А вы не подумали, – спросил я, – что Джордж оставил копию своего письма?

Судя по его лицу, нет. Я решил, что он действовал импульсивно. Он почти не промахнулся.

– Когда вы узнали, что Джордж шантажировал других людей… включая Дану… вы тогда стали думать, что письмо у меня?

– Я слышал, – бешено проговорил он, – я слышал… в клубах… у Филипа Нора есть письма… он сломал ден Релгана… вышвырнул его из Жокейского клуба… Думаете, я стал бы ждать, когда вы доберетесь до меня?

– К несчастью, – медленно произнес я, – нравится это вам или нет, теперь я до вас добрался.

– Нет.

– Да, – ответил я. – И я прямо скажу, что мне, как и Джорджу Миллесу, деньги не нужны.

Это его не слишком успокоило.

– Я еще вот что вам скажу – вам не повезло, что моя мать умерла от героина.

– Я не знал вашей матери, – растерянно сказал он.

– Конечно. Я и не спрашиваю, поставляли ли вы когда-нибудь ей наркотики… Просто у меня давнее и стойкое предубеждение против поставщиков наркотиков. И вы с таким же успехом можете понять, почему я хочу… чего я хочу.

Он конвульсивно шагнул ко мне. Я вспомнил о том коротком каратистском ударе, которым он уделал ден Релгана в Кемптоне, и подумал, будут ли столь же эффективны его сандалии на веревочной подошве на паркете. Интересно, вправду ли он что-то умеет… или это просто витрина, прикрывающая пустоту?

Вид у него был нелепый, но не опасный. Немолодой, но и не старый мужчина, лысеющий с макушки, в очках… и в пляжном костюме – это в декабре-то.

Человек, загнанный в угол. Человек, который убивает, если надавить слишком сильно. Убивает не непосредственно, если подумать, а издалека – наркотиками и газом.

Он так и не достал меня, какой бы удар он ни задумывал в своей слепой мстительной злобе. Он наступил на одну из фотографий и поскользнулся, тяжело упав на колено. Эта беспомощная унизительная поза, казалось, окончательно сломала еще остававшуюся у него самоуверенность, поскольку, когда он поднял взгляд, я увидел не ненависть, не непокорность, а ужас и отчаяние.

– Я не хочу того, чего хотел Джордж, – сказал я. – Я не стану просить вас прекратить распространять наркотики. Я хочу, чтобы вы сказали мне, кто поставляет героин.

Он, шатаясь, поднялся. Лицо его было полно ужаса.

– Я не могу… Не могу.