Реформация

Во французской церковной архитектуре готика успешно боролась за передышку. Некоторые старые соборы добавляли новые элементы, обязательно готические; так, Сен-Пьер в Кане завершил свой знаменитый хор; Бове построил южный трансепт; и готика сделала почти последнее усилие, когда Жан Васт поднял над трансептом шпиль высотой 500 футов (1553). Когда в 1573 году, в День Вознесения, эта возвышающаяся дерзость рухнула на разрушенный хор, катастрофа символизировала конец самого благородного стиля в истории архитектуры.

В этот период меньшее готическое великолепие возвысилось в Понтуазе, Кутансе и десятке других городов Франции. В Париже, где каждый взгляд обнаруживает какое-нибудь чудо из верующего прошлого, появились две прекрасные готические церкви: Сент-Этьен-дю-Мон (1492–1626) и Сент-Эсташ (1532–1654). Но в них появились черты Ренессанса: в Сент-Этьенне — великолепный каменный экран, перекрывающий хор; в Сент-Эсташе — составные пилястры и квазикоринфские капители.

Замена церковной готики светской архитектурой Ренессанса отражала вкус Франциска I и гуманистический акцент на земных удовольствиях, а не на небесных надеждах. Экономическая выгода, аристократическое покровительство, языческий гедонизм, питавшие огонь искусства в Италии эпохи Возрождения, теперь питали преданность архитекторов, живописцев, скульпторов, гончаров и ювелиров во Франции. Итальянские художники были привлечены, чтобы соединить свое мастерство и декоративные мотивы с сохранившимися готическими формами. Не только в Париже, но и в Фонтенбло, Мулене, Туре, Бурже, Анжере, Лионе, Дижоне, Авиньоне и Экс-ан-Провансе блеск итальянского дизайна, реализм фламандской живописи, вкус и бисексуальное изящество французской аристократии объединились, чтобы создать во Франции искусство, которое бросило вызов итальянскому превосходству и унаследовало его.

Во главе движения стоял король, который любил искусство беззаветно и вместе с тем сдержанно. Легкомысленный, улыбчивый дух Франциска I вписал себя в архитектуру царствования. Osez! — говорил он своим художникам — «Смелее!».4 — и позволял им экспериментировать так, как не позволяла даже Италия. Он признал силу фламандцев в портретной живописи, оставил Жана Клуэ своим придворным художником, заказал портреты себя и своей свиты Йоосу ван Клеве. Но во всех искусствах изысканности и украшения его вдохновляла Италия. После победы при Мариньяно (1515) он посетил Милан, Павию, Болонью и другие итальянские города и с завистью изучал их архитектуру, живопись и мелкие искусства. Челлини цитирует его слова: «Я хорошо помню, как осматривал все лучшие работы, выполненные величайшими мастерами, во всей Италии»;5 Вероятно, преувеличение принадлежит пылкому Челлини. Вазари в десятке случаев отмечает покупку Франциском I произведений итальянского искусства через агентов в Риме, Флоренции, Венеции, Милане. Благодаря этим усилиям «Мона Лиза» Леонардо, «Леда» Микеланджело, «Венера с Купидоном» Бронзино, «Магдалина» Тициана и тысячи ваз, медалей, рисунков, статуэток, картин и гобеленов пересекли Альпы, чтобы закончить свое путешествие в Лувре.

Восторженный монарх, будь его воля, ввез бы всех лучших художников Италии. Деньги должны были быть щедрыми и заманчивыми. «Я задушу тебя золотом», — пообещал он Челлини. Бенвенуто приехал и пробыл здесь с перерывами (1541–45) достаточно долго, чтобы утвердить французское ювелирное дело в традициях изысканного дизайна и техники. Доменико Бернабеи «Боккадоро» приехал во Францию при Карле VIII; Франциск нанял его для разработки проекта нового отеля де Виль для Парижа (1532); прошло почти столетие, прежде чем он был закончен; Коммуна 1871 года сожгла его; он был перестроен по плану Боккадоро. Леонардо приехал в преклонном возрасте (1516); весь мир французского искусства и родословной поклонялся ему, но мы не знаем ни одной его работы во Франции. Андреа дель Сарто приехал (1518) и вскоре скрылся. Джованни Баттиста «II Россо» был переманен из Флоренции (1530) и оставался во Франции до своего самоубийства. Джулио Романо получил срочные приглашения, но был очарован Мантуей; однако он прислал своего самого блестящего помощника, Франческо Приматиччо (1532). Приехали Франческо Пеллегрино, Джакомо да Виньола, Никколо делл’Аббате, Себастьяно Серлио и, возможно, еще дюжина других. В то же время французских художников поощряли ехать в Италию и изучать дворцы Флоренции, Феррары и Милана, а также новый собор Святого Петра в Риме. Со времен завоевания Древнего Рима греческим искусством и мыслью не было такого обильного переливания культурной крови.