Регистан где-то рядом

Таможенник взял банку, потряс ее на весу, поставил. Попросил сказать, где проводил офицер отпуск, а когда узнал, что на Западной Украине, то вновь задумчиво потряс банку. Потом достал из кармана складной нож, проделал в металлических крышках всех трех банок маленькие отверстия, вылил на стол из каждой банки небольшие лужицы. Чиркнул зажигалкой. Все три лужицы загорелись голубым огнем.

– Неплохо, молодой человек! Только какой нормальный офицер повезет через всю страну тяжеленные банки с ком потом. Забирайте свой спирт и возвращайтесь обратно или оставляйте их здесь и проходите.

Невский смотрел на происходившее во все глаза. Вот это профессионализм! Такого «на мякине не проведешь».

Офицер, чертыхаясь, переложил свои банки в сумку и вернулся в зал ожидания. Вскоре послышался его громкий возглас:

– Мужики! Кто хочет выпить?

Очередь после Невского заметно поредела.

Сам Александр с трудом поставил чемодан на стол перед таможенником.

– Первый раз едете? – спросил он, устало, взглянув на офицера.

– Да.

– Водки сколько везете?

– Две бутылки.

– 

Проходите. Не надо ничего открывать.

Старший лейтенант был даже разочарован. Впрочем, у него не имелось ничего запрещенного для вывоза.

Спустя менее часа из аэропорта Тузель огромный самолет ИЛ-76 поднялся в воздух. Он взял курс на юг. Никто из пассажиров больше не разговаривал и не шутил. Все погрузились в свои мысли. Кроме людей этим бортом перебрасывалась большая партия военного имущества.

Невский незаметно для себя задремал под ровный гул мощных двигателей. Проснулся лишь во время посадки. Сосед подполковник тряс его за плечо и приговаривал: «Просыпайся-просыпайся. Так всю службу проспишь». Он улыбнулся и добавил: «Кабул».

По меркам советским, они прилетели еще утром. Хотя здесь город просыпался гораздо раньше. Он уже бурлил и жил своей жизнью…

Часть вторая

Глава 3. Февраль 1984 года

1

Утро вступало в свои права. Все чаще по коридору раздавались звуки торопливых шагов. Рабочий день начался. В палату один за другим вбегали люди в белых халатах, выполнив свою работу, также стремительно исчезали. Брались анализы крови, всевозможные посевы, выполнялись многочисленные процедуры. Медики исправно делали свою работу.

Невскому досталось больше всех – как-никак он был новичком. Лечащий врач представился, как майор Изюров Виктор Семенович. Он задал массу уточняющих вопросов, осматривал-ощупывал. Тут же пригласил перевязочную сестру, сменил все повязки. Невский даже повеселел – понял, что попал в надежные руки. Врач ему понравился. В довершение всего он выполнил просьбу раненого офицера – сам быстро перенес прикроватную тумбочку на другую сторону кровати. Тут и завтрак принесли. Поставили тарелку и стакан в «удобном» месте.

Александр сумел, без помощи кого-либо поесть. Завтрак придал сил и, несмотря на усилившуюся боль, настроение поднялось. «Мы еще поживем!»

Сергею Сомикову вставили питательный зонд через нос, влили в него белковые растворы. Он непрерывно ругался и клял свою судьбу. После такой «экзекуции» потребовал себе дополнительный обезболивающий укол. Но ему было отказано – впереди еще предстояла перевязка…

Странно, но Александр уже привык к непрерывным стонам обожженного офицера. Это даже не отвлекало от дум. Вскоре его привлек совершенно другой звук. Точно комар пищал в изголовье его кровати. Смог изловчиться и повернуть голову вверх. На спинке висели небольшие наушники. С громадным усилием дотянулся до них, приложил к ушам.

Чудо! Сразу полилась красивая мелодия. Ее сменила песня. Потом голос поздравил неведомого раненого лейтенанта Назметдинова Сергея с сегодняшним днем рождения. По просьбе именинника, для него прозвучит песня в исполнении Александра Градского «Жил-был я». Это было госпитальное радио. Вот это здорово!

Днем все переживали за обожженного старшего лейтенанта – тому делали перевязку. Его крик разносился далеко за пределы палаты. Даже капитан Копейкин надолго замолчал, прекратив разговоры с самим собой.

Сердце Невского обливалось кровью от сопереживания к страдающему товарищу по несчастью. Сколько же мук должен вынести этот офицер?!

Перевязка закончилась. Парню сделали обезболивающий укол. Почти сразу он и замолк, уснув в полном изнеможении.

Дни потекли, похожие друг на друга. Уколы, перевязки, снова уколы. Старался не пропускать утренние и вечерние трансляции по местному радио. Наушники стали его «любимой игрушкой».

Другим важным занятием для Невского стали «уроки письма». Учился писать левой рукой. Вот это было мучение! Похлеще, чем при перевязках… Все необходимое было под рукой: бумага, ручки, конверты. Это хранилось под подушкой в его офицерской сумке. Там же находились туалетные принадлежности, электробритва. За их палатой был закреплен один выздоравливающий солдатик. Он и помогал раненым офицерам умываться, бриться и т. д. В этом отношении Александру повезло – розетка находилась около его кровати. Помощнику оставалось лишь воткнуть вилку.