Регистан где-то рядом

Из головы не выходил этот паренек, Женя Молодых. Один он у матери, вся надежда и опора ей на старость. А случись что, не дай Бог, кто матери поможет в жизни? Разве можно таких направлять в воюющую страну?!

Размышляя об этом Невский шел к зенитной установке «Шилка», как ему казалось, в правильном направлении. Внезапно его вывел из задумчивости окрик, но не русском языке, с вопросительной интонацией, похожей на: «Стой, кто идет?». А совершенно непонятная речь звучала. Старший лейтенант остановился столбом. Лихорадочно соображал, что делать. Понял, что идет прямо к союзникам, а их часовой явно настроен решительно. Нетерпеливый окрик повторился. «Что делать? Что делать?» – стучало в голове. Он начал осторожно пятиться назад, пытаясь выбрать правильное направление, но не удержался, зацепившись каблуками за бугорок, и начал валиться на спину. Возник шум. Крик повторился, и сразу раздалась автоматная очередь на этот шум. В этот момент Невский уже падал. Это его и спасло. Пули просвистели прямо у лица, впрочем, что-то все же его больно задело за висок. Грохнувшись на спину и сразу перекатившись в сторону, Невский с неожиданным для себя проворством пополз, прижимаясь к земле. В этот момент взлетела осветительная ракета, сразу прояснив ситуацию: заметил стоящую на удалении «Шилку», а когда вновь потемнело, поднялся и перебежками побежал к ней.

Стрелять сзади прекратили. Но теперь взвилась ракета от русского боевого поста, еще издали старший лейтенант услышал такие родные и желанные слова: «Стой, кто идет?». Теперь уже он гордо, намекая, что свой, прокричал: «Курск!», в ответ услышал отзыв. Не спеша, стал подходить. Вспомнил про возникшую боль в области правого виска, приложил руку, сразу ощутил липкую влагу. «Кровь!» – обожгла мысль. Быстро приложил носовой платок, промокнул щеку, прижал к ранке.

Подошел в свете догорающей ракеты к боевой машине, кроме часового увидел еще двоих.

– Что там за шум, товарищ старший лейтенант? – первым обратился коренастый боец с властными повадками, видимо, старший из экипажа.

– А черт его знает! Видимо, наши союзники кого-то узрели. – Не хотелось признаваться в своем ротозействе.

– 

Точно, они ведь каждого куста пугаются. Вояки еще те… – Вступил в разговор второй военнослужащий с автоматом, видимо, часовой. – Померещилось, вот и палят. Ребят вон разбудили.

Уточнив, что все в порядке, Невский попросил точно показать, куда ему возвращаться в сторону управления. Не хотелось вновь сталкиваться с афганцами. Старший лейтенант быстро направился в указанную сторону.

Настроение было хуже некуда. Чудом не схлопотал пулю в голову. Проверил ранку на виске, кровь еще сочилась, но меньше. Проклиная все и вся, себя в первую очередь, Александр добрался до своей Автоперевязочной. До окончания дежурства оставалось еще минут пять. В салоне включил лампочку, осмотрел свою ранку – глубокая царапина прочертила висок и волосистую часть головы. Промыл ранку перекисью водорода, обработал йодом, чуть не закричав от боли. Наложил полоску лейкопластыря. Все в порядке. Кровь уже не идет.

Выпрыгнул из машины и быстро пошел будить сменщика. Тот накануне говорил, что найти будет просто – машина связи стоит прямо в центре, а вокруг – сплошные антенны. Невский и, правда, легко нашел капитана Расповалова. Семен спал богатырским сном. Потребовалось усилие, чтобы «привести его в чувства». Наконец поняв, что от него требуется, капитан энергично вскочил на ноги.

Не вдаваясь в подробности, старший лейтенант напомнил о постах, о пароле и отзыве, о соседях. Расповалов, позевывая, кивал. Напоследок Невский пожелал ему удачи, пожал руку и удалился восвояси.

Остаток ночи Невский спал, как убитый. Даже проспал время завтрака. Впрочем, заботливые Рустам и Слава принесли ему порцию прямо в машину. Наспех умывшись, доктор проглотил макароны с тушенкой, даже не ощутив вкуса. Рана на голове нестерпимо болела. Попросил фельдшера сделать новую перевязку, сказав, что ударился в темноте о какой-то угол. Вячеслав долго осматривал, ощупывал. Потом решительно заявил, что это пулевое касательное ранение. Пришлось «расколоться».

– Вам здорово повезло, товарищ старший лейтенант! Еще бы чуть-чуть в сторону и «каюк»… В рубашке родились!

Он старательно обработал рану, в нее засыпал порошок стрептоцида, наложил сверху стерильную повязку, закрепил лейкопластырем. Сразу стало легче.

– Будем жить! – пытался все перевести в шутку Невский. Слава серьезно кивнул: «Теперь вы еще сто лет проживете!»

В салон влез Рустам:

– Опять везут раненых! Много!

9

Два бронетранспортера и МТЛБ (медицинский тягач легкий бронированный) были заполнены ранеными, в их числе двое тяжелых. Привезли и четверых погибших. Один подорвался на мине. Трое погибли, со слов сопровождающего офицера – врача второго батальона, от снайперов. Стреляли наверняка, подстерегая легкомысленные жертвы: либо в голову, если без каски был, либо в сердце, если снял бронежилет. Всему виной большая жара, из-за нее и идут на такие нарушения бойцы. Командиры сбились с ног, предупреждая всех об опасности.