Рэй

И увидела, как набирает объем его и без того не маленький член. Как пытается подняться, прикрытый рукой.

– Не обращай… внимания, договорились?

– Да… конечно.

Он живой. Говорил, что у него давно не было женщины – с тех пор, как… в общем, со времен пещеры.

Но обращать внимания не получалось – Рэй больше не прятал эрекцию. Так и прошел, не прикрываясь, к воде, начал заходить в озеро; Тами от такого явного знака физиологического «обожания» обдало жаркой волной.

Да, это путешествие она запомнит навсегда. Без вариантов.

Они плыли долго. Иногда она держалась рукой за его руку, плечо или спину. Отдыхала, обнимая за шею – Рэй плавал лучше, ей же требовалось отдыхать.

Здесь не светило солнце или луна, здесь как будто даже не было туч, лишь ровный серый покров над головой. Очередной марш-бросок, заплыв, после ощущение его кожи, ласкающая тело вода – она очень-очень старалась не замечать того, что ее вставшие соски трутся о чужую грудь. И еще того, что ноги то и дело касаются того, что так и не остыло даже под водой.

– Дальше?

– Да, поплыли.

Они держались рядом, как рыбы. Рэй греб мощнее, размереннее и четче – он давно бы достиг острова, если бы не она, но оставался рядом, как приклеенный, чтобы в случае чего протянуть ей руку.

– Передышка?

– Угу…

Стыдно, но она делала передышки чаще, чем того требовало не слишком уставшее еще тело.

Ее обнимали осторожно, стараясь не слишком прижимать к себе. Она же пару раз намеренно коснулась промежностью того, чего «не стоило» – бархатистой головки. Рэй хранил молчание, даже выдыхать старался не очень шумно. Он вообще почти не выдыхал – это помогало ему держаться на поверхности во время «зависаний».

– Осталось немного. Сможем?

– Да.

И она, как русалка, выскальзывала из его объятий. Сама себе казалась рыбкой с блестящей чешуей – удивительным образом наслаждалась облизывающими подводными потоками – чуть теплее, чуть холоднее.

Чуть-чуть. Еще немного.

И вот ее стопы впервые коснулись мягкого песка.

Пещера светилась изнутри из-за сталактитов и некой разновидности местных грибов. Мягкая, розовато-желтая, очень красивая.

– Это кварц?

– Кварц, селенит, хрусталь… Смотри под ноги, чтобы не пораниться.

Воздух здесь мах мятой. Грот был облеплен кристаллами, как древний коралл ракушками. Камни на стенах, потолке, булыжниках у стены – Тами была почти что уверена, что и сами булыжники – тоже гигантские кристаллы, просто их никто не расколол, чтобы этого увидеть.

– Удивительное место… – воздух мягко кружил ей голову, расплетал внутренние косички, наполнял самые дальние закоулки тела. Совсем чуть-чуть хотелось спать. Она зевнула – улечься бы на песке, ведь так хорошо…

– Тами, поторопись. Отыщи маркер – отсюда нужно уйти как можно скорее.

Уйти? А ей нравилось.

– Да вот же он…

Ей даже не пришлось напрягаться, то есть дополнительно расслабляться – она по непонятной ей самой причине уже расслабилась до предела. До того самого предела, после которого можно все.

– Где?

– Иди сюда… – она взяла Рэя за руку, подвела к тому месту, на котором только что стояла сама. – Видишь?

– Я никогда их (его) не вижу.

Ей хотелось положить его руку себе на грудь… И обняться. Какой удивительный тут воздух – мята. Сладкая, конфетная.

– Покажи точно область…

Она обошла Рэя спереди, прижалась к нему спиной, с удовольствием ощущая все, что можно ощутить от попы и до затылка, чужой рукой обрисовала прямоугольник.

– Видишь это? Зарисуй ее – я не запомню сейчас…

– Иди. Подожди меня там. Посиди, где не пахнет, поняла?

– Да…

Ее мягко подтолкнули за плечи.

Рэй рисовал у себя на руке. Чем-то коричневым – маленькой палочкой. Вязкой глиной? Может, липкими испражнениями моллюсков?

Тами улыбалась. Ей хотелось и не хотелось спать – так случается в моменты полного релакса, когда ты уже выспался и отдохнул. Хотелось ощущать мельчайшие детали оттенков – попробовать все, до чего можно дотянуться. И она едва ли представляла, как можно плыть в этом состоянии обратно.

Рэй рисовал. Скрупулезно, монотонно, четко, постоянно сверяясь с «оригиналом». Обмакивал кончик палочки во что-то бурое, чертил на внутренней стороне предплечья схему. Конечно, ей было проще запомнить самой, но этот воздух что-то творил с памятью – развевал ее по ветру, как разноцветную пыль.

Он был красивым в любой позе – в полуприседе, с согнутой спиной, склоненной шеей. Красив в любом положении идеального тела – с такого только и делать наброски…

– Идем?

Она видела, куда он смотрел – ей на грудь. Смотрел, как мужчина, который очень скрывал тот факт, что хотел бы попробовать ее соски на вкус.

Тами улыбалась. Мята… она бы подышала ей еще. Ей вообще не хотелось уходить с этого сумеречного острова обратно в яркий и слишком острый на ее теперешний вкус мир.

– Как… плыть?

– Не сможешь?

– Пока… нет. Может, посидим?

– Здесь тоже пахнет. Сидеть нельзя.

Он отправился куда-то вдоль берега – не то искал что-то конкретное, не то просто обследовал местность. Спустя полминуты крикнул:

– Лодка!

– Лодка?

«Жаль, что не придется плыть, обняв его за шею…»