Рейд на Сан и Вислу

Новая книга Героя Советского Союза П. П. Вершигоры — «Рейд на Сан и Вислу» является как бы продолжением его широко известного произведения «Люди с чистой совестью». После знаменитого Карпатского рейда партизанское соединение легендарного Ковпака, теперь уже под командованием бывшего заместителя командира разведки Вершигоры, совершает еще один глубокий рейд по тылам врага с выходом в Польшу. Описанию этого смелого броска партизан к самой Висле и посвящена настоящая книга. В ней читатель снова встретится с уже знакомыми ему персонажами. Узнает и много новых героев партизанского движения на Украине: бывшего пограничника М. И. Наумова, Героя Советского Союза немца Роберта Кляйна, комиссара батальона венгра Иосифа Тоута и др. Книга написана живо, увлекательно, со свойственным писателю народным юмором.

1

Киев. Конец 1943 года. На улицах древнего города, месяц назад освобожденного от оккупантов, — рвы и ходы сообщения. Приземистые доты, словно черепахи, застыли на перекрестках улиц. На обрывистом высоком берегу Днепра, изрытом пещерами, — бронеколпаки. Разрушенный, исковерканный Крещатик, слепые глазницы домов на Красноармейской, Пушкинской, Прорезной, а над Липками — настороженная, мертвая тишина…

Не дымят фабричные трубы, еще мало пешеходов, жители ютятся в подвалах. Окна в нетопленных квартирах покрыты матовой изморозью.

Украинский штаб партизанского движения расположился на улице Ворошилова, в домах номер 18 и 20. К первому зданию прирос куполообразный цементный дот. Он совсем не нужен партизанскому штабу, и вот–вот его сковырнут с тротуара. Во время оккупации в доме номер 18 размещалась какая–то немецкая комендатура, а может, зондеркоманда, полицейский постерунок или черт его знает что еще… Фашистские оккупанты и их прислужники, дрожа за свою шкуру, громоздили такие убежища по всему Киеву, по всей Украине, по всей Европе: бункера, бронеколпаки, дзоты, доты. Не помогло!..

Я не был в Киеве давно. С улицы Фирдоуси, где помещался городской военкомат, начался мой солдатский путь. Утром двенадцатого июля сорок первого года тысячи киевлян с котомками за плечами — мобилизованные солдаты и офицеры запаса, добровольцы ополчения — двинулись пешком на Полтаву. Через час колонна переходила уже днепровский мост. Словно комары–толкунцы, выскакивая из синей тучи, закрывшей полнеба, сновали над нами «юнкерсы» и «хейнкели». Один за другим они устремлялись вниз, к узенькой линейке моста, перечеркивающей извилистую ленту Днепра. Было страшно. Мы казались сами себе маленькими и беззащитными — одни между ощерившимся небом и водой Днепра… Правда, высокий, правый берег реки огрызался зенитным перестуком, из облаков время от времени выскакивали юркие звездокрылые истребители, но бомбы, несмотря на это, сыпались, сыпались, и — ни одна не попадала в цель.

Тогда это казалось чудом. Мы были не шибко грамотными в военных делах и не подозревали, как много металла, взрывчатки, бензина, нефти, пороха тратится впустую на войне. Никто из нас не знал, сколько артиллерийских снарядов нужно потратить на то, чтобы поразить стрелковый окоп или полевой дзот, и какое количество самолето–вылетов необходимо для разрушения моста через такую реку, как Днепр.

С той поры много пришлось пережить. За два с лишним года войны наша непонятливость постепенно исчезла, шлифуясь наждаком солдатского опыта. Даже самый злой дух войны — случай находил теперь оправдание и объяснение.

И вот, в декабре сорок третьего, мы снова идем пешком с Дарницкого вокзала через днепровский мост. Конечно, это уже не то сооружение, которое бомбили на моих глазах десятки «юнкерсов», прикрытых «мессерами». Тот мост давно взорван, и только буруны днепровской мутной воды указывают, где были его опоры. Мы бредем по фронтовому мосту, наспех наведенному саперами Первого Украинского фронта. Узкий, комбинированный из свай и понтонов, с настилом у самой воды, он все же способен перебросить на западный берег войска, танки, артиллерию — все, что в первую очередь требует прожорливая утроба войны.