Рэйки Риохо. Вхождение (I ступень)

Обратите внимание на такой штрих в этой мемориальной надписи: «Его родовое имя Цунетане Тиба. Имя его отца Юдзаемон». Я предлагаю вам прочесть отрывок из книги Натальи Балановской «Усуи Рэйки Риохо. Сёдэн», и вы поймете, что стоит за этим именем. Более того, вам раскроется глубокий духовный смысл принципов Системы Усуи и её целительских техник.

«Согласно записям в документах семей Тиба, их предки были могущественными воинами. Клан Тиба являлся одним из наиболее знаменитых и влиятельных среди самурайских семей во всей Японии. Эпохой возникновения сословия, именуемого самураями, которое культивировало в качестве высших добродетелей преданность и презрение к смерти, была эпоха Хэйан. С этой эпохой связано великое множество героических легенд о верности, храбрости и жертвенности, вдохновлявших искусство и литературу японцев и сформировавших их чувства. Самурай – «тот, кто служит», это воплощение идеи абсолютной верности господину, уходящей в глубину веков. В древнейших японских книгах о ранних кланах, наследственной страже повелителя, записано, что их предки говорили: «Мы умрем не в мире, но мы умрем, защищая государя. Если мы уйдем в море, наши тела погрузятся в пучину. Если мы уйдем в холмы, наши останки зарастут травой».

Воспитанные в среде свято охранявшихся и культивируемых древних синтоистских обрядов и традиций, – пишет Н. Цед, – с детства обучавшиеся воинскому искусству в суровых условиях, прошедшие дзэнский психофизический тренинг, самураи уже в юности проявляли невиданную стойкость, презрение к смерти, подчиняясь одному-единственному закону – гири, или закону чести. Перед этим законом меркли любовь и нежность, страх и ненависть, сожаление и сострадание, человеческая привязанность, радость и удовлетворение от тех простых вещей, которые заполняют жизнь каждого человека. Философское воспитание, долгие часы медитаций, ежедневные физические упражнения и стремление к духовной чистоте – вот что создавало личность самурая, навсегда входило в его плоть и кровь».

Душой его был меч, а профессией – война. В последующие века обучение самурая обязательно включало в себя, помимо всего прочего, овладение живописью, искусством каллиграфии, поэзией, поэтому неудивительно, что о самураях писали рассказы, слагали легенды и песни. Многие самураи и сами оставили после себя прекрасные поэтические произведения, литературные и философские сочинения, которые вошли в сокровищницу памятников культуры Японии. «Среди цветов красуется сакура, – говорят в Японии, – среди людей – самураи».

Цунэтанэ Тиба внёс неоценимый вклад в развитие искусства владения мечом, основанного на умении владеть внутренней энергией и развитии духовных способностей человека.

Меч был не только романтическим символом той эпохи, он был конкретным проявлением ее материальной культуры. Мечи хэйанских придворных в роскошных драгоценных ножнах были церемониальным оружием. Но мечи феодальных вождей – это смертоносный продукт передовой техники, уровень развития которой отвечал требованием мужей, чьим ремеслом была война. И тогда, и в последующую эпоху мечи воспринимались как живые, священные предметы.

В немалой степени такое представление поддерживалось религией синто, где меч обладал магической силой, побеждающей зло. Меч сопровождал самурая на протяжении всей его жизни: его клали у колыбели ребенка для защиты от злых духов, с ним самурая провожали в последний путь.