Рэйки. Ты не один

– А дальше что происходит?

– Вижу двор, мужчина стоит, наклонившись возле телеги, что-то делает, лица не вижу.

– Как он выглядит?

– Как все, в холщовой рубахе навыпуск, подпоясан веревкой, холщовые штаны, лапти в онучах.

– Кто он? Твоя душа знает?

– Это мой нынешний муж.

– А в той жизни?

– Отец, зовут Александр… занят делом, не оборачивается. Он был со мной суров. (Впрочем, ее нынешний муж тоже не склонен с сентиментам, весь погружен в дела.) …нет, не бил, просто не проявлял любви ко мне.

– Ты его окликни, пусть он обернется… скажи, что любишь его… Выпусти из себя любовь, которая столетия была под гнетом обид (С. плачет, захлебываясь в рыданиях…) Он слышит тебя?

– Да, повернул лицо… глаза голубые, волосы черные, лицо приветливо смотрит на меня.

– Ты прости его за суровость и сама попроси прощения за шалости и огорчения, которые ему невольно доставляла. Простись с ним… Он услышал?

– (Плачет.) Да, он смотрит на меня, улыбается, машет рукой.

– Мы должны найти твоего нынешнего отца. Полетай, присмотрись.

– У реки вижу старика, он что-то делает возле лодки, весла прилаживает. Это мой дедушка, он меня не видит. (Проходит через врата прощения.)

…Летит над Землей, видит заснеженные вершины гор, потом летит среди звезд, потом ощущает, что с силой преодолевает плотный «звездный потолок» как некую преграду и оказывается в легком, как бы пустом пространстве. Ангелы протягивают к ней руки, обнимают… на душе светло и покойно.

После сеанса С. еще некоторое время лежит и плачет. Поднимается минут через 20 с ощущением разбитости во всем теле. На следующий день дома испытывает сильную головную боль, обостренную обидчивость, слезливость. (Это качество в жизни является ее проблемой.) Еще через день – полное спокойствие, радость. Сходила на концерт. Позвонила мне с благодарностью. Еще вспомнила, что где-то в середине сеанса почувствовала тянущую боль в пояснице, она вскоре пропала, и сейчас привычных болей уже нет.

Потом С. вспомнила еще одну подробность. Недели две назад она видела по ТВ сюжет об археологических раскопках в Муроме. Находки относят к XIII веку, среди них были деревянные доски наподобие икон. На одной из досок, которую показали крупно, были изображены три благообразных старца: в белых одеждах, бородатые, в лаптях, руки лежат на коленях, в руке у каждого посох. «Когда я увидела эту картину, – говорила С., – вдруг почувствовала, как грудь сдавило, к горлу подступил ком, и нахлынула необъяснимая тоска, боль, и в то же время что-то щемяще-родное. Я не поняла, отчего так взволновалась. Ну совсем, думаю, нервы сдают. И вот я вижу в прошлой жизни тех же старцев, в тех же позах, что и на деревянных досках. Потрясающее дежавю! Значит, жила я в XIII веке в Муромских лесах, а те старцы на древних досках были моими сородичами».

Случай 7

(Ч) «Человека нет для любви…»

Галина, 37 лет. Тревожность, слабость, боли в почках, недавно перенесла операцию по поводу кисты яичников. За два месяца до нашей встречи дома был большой скандал. Она затаила сильную обиду на мужа, который без ее согласия привез в дом свою мать, продав ее дом в деревне, а деньги от продажи не отдал и не говорит, где они. Замуж вышла по любви, но сейчас мужу не доверяет, даже подозревает в неверности. Со всей родней с его стороны отношения напряженные.

…После погружения попадает в туннель, долго идет.

– Куда ты идешь?

– Не знаю.

– Что ты чувствуешь?

– Одиночество.

– Что ты ищешь?

– Ищу выход в мир, хочу увидеть людей.

– Почему ты одна?

– Не знаю.

– Где твоя мать?

– Не знаю.

– Ты видишь себя в 10 лет?

– Да. Дом деревенский.

– Какое время?

– Начало прошлого века.

– Где ты? Как тебя зовут?

– В комнате, одна, сижу на кровати… зовут Таня.

– Что за комната?

– Пол деревянный, стол, печка… мать стоит у плиты, что-то готовит… зовут ее Маша.

– Где отец? Как его зовут?

– Отец в поле, зовут Миша.

– Родители тебя любят?

– Да, я у них одна.

– Учишься?

– Да, в церковной школе.

– Знаешь о Боге?

– Мало.

– А родители?

– Родители верят, иконы есть, учат меня с любовью.

– С кем дружишь?

– С девочкой Олей, ровесница…

– Идем дальше… Тебе 20 лет. Где ты?

– В том же доме, мать здесь, отец умер, когда я была подростком, болел. Лицом похож на моего двоюродного брата.

– Молодые люди есть в твоем окружении?

– Да, много.

– Все хорошо к тебе относятся?

– Все… нет… вижу… высокий, русоволосый, брюки в сапоги заправлены, рубаха подпоясана, зовут Анатолий, насмешливый… я на него в обиде… (похож в этой жизни на тетку моего мужа).

– Дальше… тебе 25 лет. Где ты?

– Поле. Стою.

– Где мать?

– Умерла, болела.

– Почему ты в поле?

– Нравится, отдыхаю душой.

– Что чувствуешь?

– Одиночество.

– У тебя есть любимый человек?

– Нет. Кого любить? Человека нет для любви. Хочу, но не могу любить.

– Что сейчас делаешь?

– Сижу, смотрю вдаль.

– Вернись в дом. Что делаешь?

– Сажусь на лавку.

– Что видишь?

– Пустые стены.

– Фотографии есть?

– Да, родителей, деда, бабушки и моя детская есть.