Рейн

– Ох, чёрт, все ещё хуже, – повторил он. Я медленно моргнула, узнавая Даниэля, стоявшего в комнате. В сером костюме. Белой рубашке. В сером галстуке с узором.

– Что? – прохрипела я так, как будто проглотила бритву.

– Ублюдок. Я должен был знать, – сказал Даниэль, качая головой.

– Взволнованная мамочка разозлится? – спросила я, поморщившись от жжения.

В ответ на это Даниэль одарил меня странной улыбкой. – Нет. Это просто факт, – сказал он. – Я дал слово. Пойдем, – сказал он, доставая ключ и освобождая одно мое запястье. – Перерыв на ванную, а потом Ви хочет поговорить.

– Ох, какая радость, – сказала я, растягивая слоги, и могла поклясться, что слышала, как он хихикал. Но это было невозможно.

Он открыл дверь в ванную и позволил мне зайти внутрь. Я повернулась к нему. – Я знаю... пять минут, – сказала я, закатывая глаза.

Он покачал головой, на его губах заиграла улыбка, как будто что-то во мне развлекало его, а потом он закрыл дверь.

Я глубоко вдохнула, позволив моему взгляду встретиться с моим отражением в зеркале.

– Дерьмо.

Неудивительно, что его голос был таким злым, когда он увидел меня.

Слева от моей шеи были синие отметины от пальцев, длинная синяя полоса между тем местом, где были его большой и указательный пальцы. Мой глаз потемнел. Весь чёрный, отвратительно синий и лиловый. Но, кроме того, склера моего глаза была кроваво-красной.

Мило.

Я вздохнула, включая воду, как делала это обычно до того, как сходить в туалет, чтобы кто-то, кто всегда стоял снаружи, не мог меня услышать. Это было какой-то глупостью, чувствовать незащищенность по поводу похода в ванную комнату, когда эти люди видели меня во время моих «особых» дней, но всё-таки. Это заставляло меня ощущать себя меньше пленницей, а больше нормальным человеком.

Я вымыла руки и попыталась привести волосы в порядок. Потом дверь открылась, и мне пришлось сдаться.

– В подвал, – сказала я странным, весёлым голосом, взмахивая рукой и чувствуя себя настоящей дурой. Но это было классно. В скором времени я собиралась попрощаться с жизнью. Я не собиралась жить долго, переживая все эти истязания.

Я вытянула руки, и наручники болтались впереди. – Кухня, – исправил он.

Я поджала губы и пожала плечами, следуя за ним вниз по лестнице.

И, конечно же, на кухне была моя мать. Она выглядела отдохнувшей и просто великолепной в выцветших синих джинсах, тёмно-синей майке с V-образным вырезом и бежевых сапогах на высоком каблуке. Её волосы были распущены, спускаясь на плечи такой же волнистой массой, что и у меня.

Я чувствовала себя грязной.

После того, как я сбежала из её дома в последний раз, я старалась мыться как можно чаще. Два, три раза в день. Каждый раз не ощущая, что была в состоянии соскрести всю грязь, пот и мерзость со своей кожи.

Всего лишь один день, и я снова чувствую себя грязной. Как будто у меня не было возможности всё это смыть.

– Саммер, – поприветствовала она, одаривая меня теплой улыбкой. – Вижу, что у тебя маленькая неприятность.

– Ох, да, – сухо произнесла я. – Я как-то умудрилась свалиться с кровати, пока была прикована наручниками. Я такая неуклюжая.

На это она рассмеялась. Даниэль смотрел вниз себе под ноги.

– Ладно, неважно, – сказала она, взмахивая рукой, откидывая её в сторону, как будто я жаловалась на то, что порезалась бумагой, а не на почерневший глаз и поврежденную гортань. – Почему бы тебе не присесть, чтобы мы могли немного поболтать?

Не имея большого выбора, я плюхнулась на один из табуретов, которые были приставлены к острову.

– О чем ты хочешь поговорить? Обсудить последние двадцать четыре года? Кажется, это немного сложно для болтовни за чашкой кофе.

Очередная улыбка. – Я хотела поговорить о твоем отце.

Дерьмо.

Слова Рейна пронзили мой мозг. «Больная тема».

– Что насчёт моего отца?

Она наклонила голову в мою сторону, наблюдая за мной. – Ты, на самом деле, ни о чем не догадываешься, правда?

Я промолчала. Потому что она была права, было много всего, что мне не было известно о Ричарде Лионе. Но я не хотела признаваться в собственной глупости или наивности.

– Он держал тебя в каком-то пузыре? – спросила она, качая головой. – Последнее, что я слышала, это то, что ты училась в хорошем колледже, работала в одном из его законных бизнесов в городе.

Была какая-то странная интонация на слове «законный», что заставило меня выпрямить спину.

– Ты продолжала следить за мной? – спросила я вместо этого.

– Твой отец и я заключили сделку, когда я ушла. Он не вмешивался в мой бизнес. Я не лезла к тебе. Ты принадлежала ему. Но мама любопытная.

О. Вот дерьмо.

Они заключили сделку? Она не просто поднялась в один день и ушла прочь как эгоистичная сука, которой он её изображал? Он был замешан в этом?

И ещё... её бизнес? Ему было известно о её бизнесе? До похищения и пыток? Он знал?

– Я вижу, что ты в недоумении, – сказала она, прислоняясь к кухонному острову в паре футов от меня. – Давай начнём с самого начала, а?