Реинкарнация

Несколькими годами позже Джиллиан, которой тогда было 16 лет, сама написала мне. Она говорила, что хочет подвергнуться гипнозу. Для того чтобы увериться в том, что её мать одобряет эту меру и что она уместна во всех отношениях, я решил, что должен встретиться с Джиллиан и её матерью. Таким образом, я встретился с ними в Лондоне 2 марта 1976 года. Во время нашей беседы я прояснил некоторые подробности того, о чём Джиллиан говорила, когда ей было два года; я также обсудил с ними, как будет проходить сеанс гипноза.

Впоследствии я написал о Джиллиан доктору Леонарду Уилдеру, стоматологу, который владел техникой гипноза и интересовался возможностью возвращать людей под гипнозом в, так сказать, прошлые жизни. Он согласился загипнотизировать её. В 1976 году он провёл три сессии и прислал мне отчёт о результатах в письме, датированном 6 декабря 1976 года. Джиллиан легко поддавалась внушению. Однако, хотя она и добавила под гипнозом несколько штрихов к тому, что она говорила в два года, ни одна из новых подробностей не дала проверяемые сведения, даже если прибавить их к тому, что она наговорила экспромтом восемнадцатью годами ранее. Вместо этого Джиллиан открыла ещё две «прошлые жизни». В одной из них она была женщиной по имени Лидия Джонсон, которая жила, предположительно, в Суффолке в XVII веке; в другой она была женщиной по имени Сара О’Шей, жившей, по всей видимости, в Дублине в конце XIX века и в первой половине XX века. Ни об одной из этих личностей она не дала сведений, достаточно убедительных для их признания.

Заявления, сделанные Джиллиан

Далее я процитирую письмо Лиллиан Каннингем ко мне, датированное 1 августа 1972 года, в котором она описывает заявления Джиллиан. (Как и в случае с другими подобными цитатами, я внёс в текст незначительную редакторскую правку, не меняющую его смысл.)

Это случилось примерно в полседьмого вечера, когда я купала её [Джиллиан] перед тем, как уложить в кровать. Я сказала ей то же, что и все матери говорят своим детям: когда она вырастет, то сможет быть тем, кем захочет. Но тут она заговорила как взрослая.

Она твёрдо заявила, что когда она была взрослой женщиной, то была замужем за фермером.

Я ответила: «Не так. Когда ты вырастешь, то сможешь быть женой фермера». Но она повторила: «Когда я была женой фермера, у меня было четверо сыновей». И назвала их по именам. Одного из них звали Николас. Только это имя я запомнила, потому что точно так же звали моего деда (что выяснилось, только когда ему было уже за семьдесят).

Затем я попыталась обратить всё в шутку и спросила: «Что это была за ферма?» Она ответила: «Молочная». Я продолжила допытываться: «Кого вы держали на своей молочной ферме?» Она ответила: «Коров, конечно!» А потом она снова начала лепетать, как все малые дети.

С тех пор я не раз пыталась уговорить её старательно припомнить её старую жизнь, но всякий раз безрезультатно.

Ложное направление в процессе проверки заявлений Джиллиан

В своём письме Лиллиан Каннингем ссылается на своего деда по отцу, которого звали Николас. Когда я встретился с ней в марте 1976 года, то получил от неё сведения о её генеалогическом древе со времён матери Николаса. Одно время Лиллиан Каннингем думала, что Джиллиан вспомнила жизнь своей прабабушки и Джиллиан писала в «Сан» об этом. Первая трудность с этим отождествлением возникла из-за того, что дед Лиллиан Каннингем большую часть своей жизни был известен в своей семье только под именем Джордж. О том, что у него есть и второе имя, Николас, узнали, лишь когда он был уже старым, – возможно, в то время он оформлял пенсию и должен был представить властям своё полное имя. К тому же Лиллиан Каннингем, когда мы только начали переписываться, сама навела справки и выяснила, что мать её деда по отцу (его имя ей не удалось узнать), то есть мать Николаса, выросла на ферме, но после того как вышла замуж, больше на ней не жила. На самом деле её муж был рыбаком, а не фермером.

Итак, предположение о том, что Джиллиан подразумевала жизнь своей прабабушки по отцу, оказалось необоснованным, и её заявления остались недоказанными.

Дальнейшее развитие Джиллиан

После моей последней встречи с Джиллиан и её матерью я несколько лет периодически поддерживал с ними связь. В последний раз я узнал о Джиллиан из письма, датированного 30 октября 1992 года, когда ей было 34 года. Она выучилась на медсестру и пошла работать с больными детьми. Больше явных воспоминаний о предыдущей жизни у неё не было, но живой интерес к этой теме у неё сохранился.

Комментарий