Реинкарнация сильнейших. Лирическая сказка об управлении кризисом организации

– Давайте рассматривать наше сотрудничество шире – вы, используя свои ресурсы, обеспечиваете широкое продюсирование коллекций и эксклюзива, а мы, в свою очередь, привлекаем единичные заказы, с которых можно было бы начать серию.

– Мы понимаем, – прервала тут же понимающая Правдолюбова, – что ваша заинтересованность в этом велика. Но для нас этот вариант – только одна ступень. Наши планы распространяются гораздо шире. У нас приоритет – бренч. И вся продукция, которую сейчас станут выпускать, будет заводиться именно под него. Поэтому сразу вас успокою: нам не очень интересны варианты работы по продюсированию, тем более если авторов неизмеримое количество.

Тут один из лепульпторов заметил, что Безбашнев увлекся разглядыванием какого-то журнала.

– Да, видите, как далеко ушел вперед весь мир и конкретно – китайцы. Вы со своими технологиями будете все равно плестись в хвосте, но такого качества, как у них, не получите. Видите? Вот это – эксклюзив, а то, что производит ваша дама Бейбаклушки-на, – простите, деревенская самодеятельность.

Вострикова очень нервно стала поглядывать на президента Безбаш-нева, но тот не проявлял никакой неприязни. Маэстро продолжил:

– Ваше ноу-хау, эти кони, которыми вы так гордитесь, простите меня, грешного, – отстой полный. Я не говорю о том, что с художественной точки зрения изделия не представляют никакой ценности. Вот к чему нужно стремиться, – он показал разворот в журнале с изделиями высокой креативной мысли. Босс, большой любитель прекрасного, не смог оценить это по достоинству и со скучающим лицом перевернул страницу, упорно удерживаемую в его поле зрения лепульптором.

Второй маэстро был уязвлен резким заявлением Правдолюбовой и решил продолжить:

– Вот вы говорите – бренч. А сколько стоит на сегодня ваш бренч?

– На сегодня – ноль, – рапортовала Правдолюбова. – Но мы как раз сейчас и занимаемся выведением бренча и определением его стоимости. Поэтому не имеем права разбрасываться. Наши исследования должны подкрепляться реальными бренчевыми изделиями, а не экспериментами школы начинающих талантов.

– Мне кажется, вы преувеличиваете свои возможности. То, что вы сейчас имеете на складе, причем в большом количестве, ни под какой бренч заводить нельзя – это вы понимаете. А то, что вы собираетесь делать, ваша фабрика не в состоянии произвести; для этого вам придется вывести такой дорогой бренч и так его раскрутить, чтобы у вашего потребителя не возникало вопросов, почему свистульки все в трещинах и место им – в выбраковке. Потребитель должен будет, покупая ваш бренч, осознавать только одну вещь – он приобрел шедевр. Но хватит ли у вас возможностей, чтобы довести потребителя до такого понимания?

Вострикова насторожилась еще сильнее – разговор приобретал не тот поворот. Но уязвленная в лучших профурсетинговых чувствах Правдолюбова мигом нашла выход:

– А мы сейчас в рамках антикризисного регулирования обеспечим быструю реализацию того, что на складе. И не будем считать это бренчевой продукцией, а выпуск эксклюзивных свистулек запустим в пилоте где-нибудь в другом месте. Да, господин Безбашнев?

Господин Безбашнев неопределенно поморщился и скороговоркой ответил:

– Мы не будем устраивать быструю реализацию, потому что когда мы будем всемирно известны, то сможем продать это как „ранние коллекции“ за бешеные деньги.

Первый лепульптор оживился, понимая, что надо разрядить обстановку, и охотно поддержал соображения президента.

– Да, вы знаете, у Шмерсаче, например, один эскиз, нарисованный им одним росчерком, стоит до десяти тысяч долларов. Это, конечно, всемирный бренч; полагаю, вы планируете идти по этому пути?

Лепульптор даже не знал, что Шмерсаче – любимый модельер президента Великой корпорации. Таким умиротворяющим образом он пролил сладчайший бальзам на сердце заказчика. После этих слов началась креативная сессия, которую возглавил сам господин Без-башнев. Когда очередной виток президентской мысли достиг границ сознания и вышел в сплошной астрал, Безбашнев набрал телефон своего охранника, терпеливо дожидавшегося в машине.

– Петр, принеси красного вина, там есть. Да, и штопор не забудь. Что говоришь? Здесь должен быть штопор? А! Какой же лепульптор без штопора? Ну, красавец, ты, я понял, очень хорошо понимаешь в лепульпторах – будешь у нас главным по искусству.

Глава 22. Кризис в кризисе