Рейс на эшафот

— А, значит, ты это называешь мотивами? Думаешь, кто-то застрелил Стенстрёма из-за фотографий? Зачем же в таком случае понадобилось убивать еще восемь человек?

Кольберг долго смотрел на нее.

— Верно, — сказал он. — Резонный вопрос.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Может, пойдем в постель? — предложил Кольберг.

— Прекрасная мысль. Но сначала я приготовлю бутылочку для Будиль. Это займет тридцать секунд. Как в инструкции. Встретимся в постели. А может, на полу или в ванне — где тебе будет угодно.

— В постели.

Она пошла в кухню. Кольберг встал и выключил торшер.

— Леннарт.

— Да?

— Сколько лет Осе?

— Двадцать четыре.

— Ага. У женщин пик сексуальной активности приходится на промежуток между двадцатью девятью и тридцатью двумя годами. Так утверждает американский сексолог Кинси.

— А у мужчин?

— В восемнадцать лет.

Он слышал, как она помешивает в кастрюльке кашу. Потом она добавила:

— Но для мужчин это определено не с такой точностью, у них бывает по-разному. Если, конечно, это тебя успокоит.

Кольберг наблюдал за Гюн через приоткрытую дверь кухни. Жена была длинноногой, с обычной фигурой и спокойным характером. Она была именно такой, какую он всегда искал, но эти поиски заняли у него больше двадцати лет, и еще один год понадобился для того, чтобы решиться.

Она уже еле сдерживалась, и ей не стоялось спокойно на одном месте.

— Тридцать секунд, — проворчала она. — Бессовестные лгуны.

Кольберг улыбнулся в темноте. Он знал, что через минуту сможет наконец забыть на время о Стенстрёме и красном двухэтажном автобусе. Впервые за последние три дня.

Мартину Беку не понадобилось двадцати лет для того, чтобы найти себе жену. Он познакомился с ней шестнадцать лет назад. Она быстро забеременела, и они так же быстро поженились.

Сейчас она стояла в дверях спальни, словно «мене, текел»,[5] в измятой ночной рубашке, с полосами от подушки на лице.

— Ты так кашляешь и шмыгаешь носом, что весь дом просыпается, — пожаловалась она.

— Извини.

— И зачем ты куришь ночью? У тебя ведь и без того горло болит.

Он погасил сигарету и сказал:

— Мне очень жаль, что я разбудил тебя.

— Это не важно. Самое главное, чтобы ты снова не подхватил воспаление легких. Было бы лучше, если бы завтра ты остался дома.

— Вряд ли это удастся.

— Глупости. Если ты болен, значит, не можешь работать. Надеюсь, в полиции есть еще кто-то, кроме тебя. Кроме того, по ночам ты должен спать, а не читать старые рапорты. Того убийства в такси тебе никогда не распутать. Уже половина второго! Убери эту потрепанную старую тетрадь и погаси свет. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — машинально ответил Мартин Бек, обращаясь к уже закрытой двери спальни.

Он нахмурился и отложил в сторону папку с рапортами. Ошибкой было называть потрепанной старой тетрадью протоколы вскрытия трупов. Он получил их вчера вечером перед уходом. А пару месяцев назад он действительно не спал по ночам, просиживая над материалами дела об убийстве таксиста с целью ограбления, совершенном двенадцать лет назад.

Несколько минут он лежал неподвижно и разглядывал потолок. Услышав похрапывание жены в спальне, он быстро встал и на цыпочках вышел в прихожую. Положил руку на трубку телефона, постоял так немного, потом пожал плечами, поднял трубку и набрал номер Кольберга.

— Кольберг, — услышал он запыхавшийся голос Гюн.

— Привет. Там нет Леннарта поблизости?

— Есть. Причем намного ближе, чем ты можешь себе представить.

— В чем дело? — сказал Кольберг.

— Я помешал тебе?

— Ну, можно сказать, что да. Какого черта тебе надо в такое время?

— Послушай, помнишь, что было прошлым летом после убийства в парке?

— Конечно.

— У нас тогда не было работы, и Хаммар велел нам просмотреть старые нераскрытые дела. Помнишь?

— О боже, ну конечно помню. Ну и что?

— Я взял дело об убийстве таксиста в Буросе, а ты занялся стариком из Эстермальма, который исчез семь лет назад.

— Да. И ты звонишь, чтобы сказать мне об этом?

— Нет. Ты не помнишь, чем занимался Стенстрём? Он тогда как раз вернулся из отпуска.

— Понятия не имею. Я думал, он сказал тебе.

— Нет, он никогда не упоминал об этом.

— Ну, значит, он говорил об этом Хаммару.

— Да, конечно. Ты прав. Ну пока. Извини, что разбудил.

— Иди к черту.

Мартин Бек услышал щелчок в трубке. Он еще немного постоял, прижимая трубку к уху, потом положил ее и побрел к своему дивану.

Он погасил свет и долго лежал в темноте, чувствуя себя глупцом.

18

Вопреки всем ожиданиям, утро пятницы началось с новости, которая принесла некоторую надежду. Эту новость Мартин Бек принял по телефону, и другие услышали его слова:

— Что? Установили? Неужели?

Все бросили свои дела и уставились на него. Мартин Бек положил трубку и объявил:

— Баллистическая экспертиза закончена.

— Ну?

— Установили тип оружия.

— Так, — невозмутимо сказал Кольберг.

— Армейский автомат, — заявил Гунвальд Ларссон. — Они тысячами лежат на никем не охраняемых складах. С таким же успехом их можно было бесплатно раздать преступникам, чтобы сэкономить на новых замках, которые приходится менять каждую неделю. Я за полчаса могу купить их в городе целую дюжину.