Рейтар

Рэй радостно хмыкнул, полез в тумбочку.

– Друзей обманывать нехорошо, – наставительно произнес он, вытаскивая небольшую коробку из спрессованной бумаги.

Потряс, проверяя содержимое.

– А обжирать друзей хорошо? – парировал Юрий. – Чашка вон, под синтезатором. Как там дела?

– Выходной по распорядку, господин рэй-мичман, – норвежец отсалютовал небольшой кофейной чашкой. – Наряд в наряде, остальные кто где. Гречин страдает.

– Это нормально, это пройдет. Главное, чтобы не передумал на пороге.

– Почему?

– Он уже сломался, Рэй. Снаружи пусть и не видно, но это так. Если он сейчас останется, то совсем пропадет.

– Да как он останется, если капитан уже перевод подписал? – Одегард от души сыпанул себе в чашку мелкомолотый натуральный кофе, который Гарину подарил Си Ифмари. – Да, слабенькая молодежь пошла.

Он подставил чашку под синтезатор и налил себе кипятка со сливками.

– Я тут что выяснил, – норвежец принялся мешать исходящий паром напиток пластиковой ложкой. – Представляешь, мы с Мартином, оказывается, у одного человека учились.

– Это как?

– А вот так. Служил у нас в Хьемлэнде такой мужик, Нгуа Иверсен. Я когда в самооборону вступил, он уже инструктором был. Мог стволом двадцатитонной самоходки пробку на бутылке открыть. А еще мог тягач на полном ходу в воздухе развернуть. Ты когда-нибудь видел, как боевой тягач в воздухе разворачивается, словно велосипед? А я видел. И дядька Иверсен меня обучал, пока в одном замесе под орбитальную бомбу не попал. Ему тогда хорошо досталось, организм сильно тряхнуло, аж ослеп и ноги отказали.

Одегард сделал глоток кофе. От удовольствия зажмурился, замычал, качая головой.

– Хорошо быть офицером, – растягивая слова, сказал он. – Такой кофе хороший, ах.

– Так что с инструктором-то? – нетерпеливо поторопил друга Юрия, косясь на экран – «Левиафан» приблизился настолько, что заслонил собой остальной космос.

– А, ну так вот. Иверсена тогда долго выхаживали, но без особенного толку. А дочь его все не сдавалась, пообещала отца на ноги поставить. Продала дом и они улетели в Метрополию в какую-то крутую клинику. Сначала письма от нее приходили, а потом как-то потерялись. Так чтобы ты думал? Сидим мы сегодня утром, с мужиками болтаем о том, о сем. И тут Гавел вспоминает, что у него инструктором на шагающих тракторах был такой полуслепой чернокожий норвежец по имени Нгуа. Представляешь?

– Тот самый?

– Тот самый! Дочь таки слово сдержала, отца выходила. А он еще и на работу устроился, прикинь? И, надо ж такому случиться, на планету, на которой Мартин жил. Дела, да? Космос, вроде, огромный, а все всё равно как носки в чемодане – вроде и далеко друг от друга, а все ж рядом.

– Бывает же, – из уважения к истории улыбнулся Юрий. – Действительно случай.

– Я к чему это, – Рэй присел на край тумбочки. – Про твой «Пилигрим» вспомнил. Ну не пропал же он без следа, верно? Тут с обычными людьми такие совпадения случаются, а тут целый огромный корабль! Кто-нибудь да наткнется. Тебя-то нашли, верно?

– Верно, – Гарин вяло кивнул.

Эта тема уже стала для него старой занозой, он старался ее лишний раз не тревожить.

Но Рэй расценил его жест по-своему.

– Слушай, я как-то все не спрашивал, а ты не говорил… У тебя там родные-то остались? Родители, жена?

– Брат и племянница.

– Брат старший?

– Да, старший. Алексей Гарин.

– Мда, – Одегард наконец сообразил, что немногословность Юрия имеет основание, решил завершить тему. – Уверен, у них все хорошо. После войны обязательно их найдем, я тебе обещаю.

– Так и будет, – улыбнулся Юрий.

– Кстати, тут Журавлев мысль верную озвучил, я сам подмечал за собой. Вот у тебя есть ощущение войны?

– Это что значит?

– Ну, ты ощущаешь, что мы участвуем в войне?

– А мы практически и не участвуем, – Гарин допил кофе, поставил чашку на узкую полочку. – Мы все время по тылам Империи и нейтральным секторам плаваем.

– Ну, это да, – было видно, как норвежец пытается подобрать слова, дергая себя за кудрявую рыжую бороду. – Но все равно. Вот у нас дома ты всегда знал, что война рядом. Дриттсеки то теракт устроят, то диверсию, то на прорыв границы пойдут. Это такое плотное ощущение угрозы, понимаешь? Ты живешь, как обычно, но всегда в курсе где что происходит, как кто воюет, какие успехи. А здесь…

Одегард обвел чашкой каюту.

– Здесь как-то все далеко. Где-то идут бои, где-то гибнут солдаты, где-то целые системы переходят из рук в руки. А в иную колонию прилетишь, так о войне словно никто и не слышал.

– Слишком большие пространства, – ответил Юрий. – Сложно сопереживать происходящему на другом конце Империи. Особенно, когда тебя это не касается.

– А это к вопросу о величине событий во Вселенной, – наставительно поднял кустистые брови Одегард. – Я знал Нгуа Иверсена, который улетел за много световых лет от меня, но с ним познакомился Мартин Гавел, с которым я теперь вместе ем за одним столом. Нет, брат Юрий, во Вселенной все имеет смысл и последствия. Не понимать это глупо.

Он опрокинул в себя остатки кофе, хлопнул себя ладонью по колену.