Река голубого пламени

Прежде чем затихло эхо шлепка, отразившееся от голых стен камеры, часть стены, обозначенная их вытянутыми руками, исчезла, оставив чистую белую поверхность на всех краях отверстия. Потеряв опору, Рени упала внутрь следующей камеры.

— Ты как это сделал? — потребовала она.

Улыбка Азадора просто бесила своим самодовольством.

— Это ВР, мисс Отепи — все выдуманное. Я просто знаю, как заставить все думать по-другому. Теперь эта часть стены думает, что она больше не стена.

!Ксаббу бочком просочился внутрь и оглядывался в пустой камере, точной копии той, которую они только что оставили.

— Ну и что в этом хорошего для нас? Мы должны теперь будем пройти через все до единой стены, пока не окажемся снаружи?

Довольное выражение лица Азадора не изменилось. Он подошел к двери новой камеры. Один раз потянул за ручку, и она скользнула вбок, открыв путь в коридор.

— Никто не станет тратить время на то, чтобы запирать пустые камеры.

Первым побуждением Рени (чтобы скрыть раздражение от успеха этого человека) было сказать «Это обман!», что, как она сама понимала, звучало бы очень глупо. Она скользнула мимо Азадора и выглянула в коридор. Там ничего не было, лишь цемент цвета зеленой мяты и закрытые двери по обеим сторонам до самого поворота коридора. Монотонность нарушалась лишь плакатами, изображавшими Страшилу — здорового, энергичного, строгого Страшилу, провозглашающего: «Десять тысяч жевунов мертвы — ради чего? Помни про Оз!» и «Ты нужен Изумрудному городу!»

— Там нет никого. Пойдемте, — Рени повернулась к Азадору. — Ты знаешь, как отсюда выбраться?

— Там, где заканчиваются камеры, есть мастерская. В ней могут быть охранники, но все равно их будет меньше, чем впереди, где расположены правительственные кабинеты.

— Тогда так и сделаем, — Рени сделала несколько шагов, потом взглянула на !Ксаббу. — В чем дело?

Он покачал головой.

— Я что-то слышу… что-то чую. Я не уверен.

Тишину нарушил вялый звук («бум»), настолько слабый, что почти не был слышен: возможно, кто-то уронил книгу на стол несколькими комнатами дальше. Звук несколько раз повторился, потом все снова успокоилось..

— Ну, что бы это ни было, это очень далеко от нас, — заявила Рени. — Лучше не будем ждать, пока оно доберется сюда.

Не только коридор перед камерами, но и все остальные коридоры были пусты. Звук торопливых шагов, ее и Азадора, поскольку ступни !Ксаббу почти не издавали шума, жутко отражался от длинных стен, пока они бежали, и внушал Рени неприятное чувство.

— Где же все?

— Я же сказал, это место разваливается, — сказал Азадор. — Долгие годы идет война; у Страшилы осталось совсем мало подданных. Отчего, ты думаешь, мы были единственными пленниками? Всех остальных освободили и потом отправили воевать в Лес или на Фабрику.

Рени и знать не хотела, что такое «Фабрика». Сначала царство Атаско, затем уничтожение Улья, теперь это. Не разрушатся ли эти сим-миры, превратившись в пыль, как трава вельда из рассказа !Ксаббу? Или же им на смену придет что-нибудь еще более ужасное?

— Идите медленно, — сказал !Ксаббу. — Я слышу что-то и что-то чувствую — оно стучится мне в грудь. Здесь что-то не так.

— Какого черта это значит? — вопросил Азадор. — Мы почти во дворе. Черта с два мы теперь остановимся.

— Ты должен ему доверять, — сказала Рени. — Он знает, о чем говорит.

Двигаясь с большей осторожностью, они зашли за угол и обнаружили, что находятся в сплетении коридоров. На середине открытого пространства лежал высокий человек с длинной зеленой бородой и парой разбитых зеленых очков. Рядом с ним валялось какое-то древнего вида ружье. Он был явно мертв: то, что должно было находиться внутри него, просочилось на пол.

Рени подавила подступившую тошноту. Почему люди в этой симуляции имеют внутренности, ведь такого не было в мире насекомых?

Азадор обогнул тело.

— Двор в той стороне, всего лишь сотня метров, — прошептал он, указывая туда, где широкий коридор резко поворачивал. — Мы можем…

Вопль боли потряс коридор — такой яростный, что у Рени подкосились колени. Даже Азадор был явно потрясен, но их троица осторожно подошла к повороту коридора и заглянула за него.

На широкой грузовой рампе в конце коридора еще несколько людей с зелеными бородами и в зеленых очках дрались не на жизнь, а насмерть, сдерживая армию тиктаков. Зеленобородых в их борьбе поддерживали несколько еще более странных существ (тощие люди с колесами вместо рук и ног, плюшевый медведь с пробочным ружьем, другие солдаты, которые, казалось, были целиком сделаны из бумаги), но защитники явно уступали в численности, и несколько дюжин их уже были уничтожены. Лишь один тиктак пал, хотя два или три других ковыляли кругами с вывалившимися наружу внутренностями, но зеленобородые солдаты, похоже, истощили свои боеприпасы и теперь использовали длинные ружья исключительно в качестве дубинок. Чувствуя близкую победу, жужжащие тиктаки стягивались ближе к защищавшимся, как мухи роятся вокруг умирающего животного.

— Проклятье! — Рени была почти столь же раздражена, как и напугана. — Игры! Эти люди и их проклятые игры в войну!