Река Хронос

Несколько человек стояли кучкой у мола и глядели, как швартовался пароходик «Алушта». Это был прогулочный пароходик, и его палуба была закрыта от солнца тентом. Зачем ему было ходить по морю в декабре месяце — загадка. Никто с него не сходил, и слышно было, как капитан ругает матроса, который никак не может замотать конец вокруг кнехта.

Гостиница «Мариано» была украшена гирляндами фонариков, и они зажглись, когда Андрей с Лидой поравнялись с гостиницей. Это мог быть чудесный рождественский вечер — неспешный и сладостный вечер с Лидочкой. В пустой зимней Ялте. Но Андрей даже боялся посмотреть на часы. Он понимал, что вот-вот ему придется бежать на автобус. Теперь, когда Лидочка знает, почему Андрей спешит в Симферополь, она никогда не согласится, чтобы он остался. Даже если бы он сам на это решился. В витрине магазина среди игрушек и сувениров стояла небольшая елка, увитая серебряными гирляндами. Из ресторана доносились нестройные звуки — музыканты настраивали инструменты. Зазвонили в церкви.

— И зачем только он там проехал! — сказала Лидочка.

— Я надеюсь, что он меня не узнал. Он не видел моего лица. Хотя, конечно, он такой, что мог узнать, но не остановиться.

— Тогда он тем более на вас обидится.

— Не знаю, — сказал Андрей. — Мы очень далеки.

— Вы его не любите?

— У меня нет к нему чувств.

— А я папу обожаю. Если с ним что-то случится, я не переживу.

— А я не знаю моего отца. Тут какая-то тайна. Даже тетя никогда мне не рассказывала о нем. С ним что-то случилось, и мама вышла замуж за Сергея Серафимовича, когда мне было меньше года.

— А потом?

— Она тоже умерла. И меня взяла тетя. Моя тетя — чудо.

— Вы с ней живете?

— Да. Она служит по ведомству императрицы Марии Федоровны. Она все время о ком-то заботится. Я думаю, что ведомство должно ей дать медаль. На владимирской ленте.

Они поравнялись с громадным платаном.

— Пускай он будет моим свидетелем, — сказал неожиданно Андрей.

— Свидетелем? В чем?

— Этот платан прожил сотни лет. И проживет дольше меня. Он все знает и все видел. Я клянусь ему и вам, Лида, что никогда в жизни не разлюблю вас и не полюблю кого-нибудь другого. Никогда.

Лидочка не ответила. Она смотрела на платан, облетевший, но настолько богатый ветвями, веточками и сучьями, что крона его казалась почти непроницаемой.

Потом пошла вперед.

Андрей, не ожидавший этого, догнал ее через несколько шагов.

— Я не то сказал? Я вас обидел?

— Нет, — сказала Лидочка. — Спасибо. Я вам благодарна за эти слова. И я хотела бы верить. — Пепельная прядь выбилась из-под круглой суконной шапочки, и Лидочка остановилась, поправляя ее. Потом спросила: — А вы у какого чистильщика оставили вещи?

— Который у «Ореанды» сидит, одноглазый, на пирата похожий.

— Ой, я его не люблю! Он в тюрьме сидел. Говорят, что он убийца.

— Ну, нас с вами он не убьет. — Андрею трудно было вернуться к прежнему обыкновенному тону. И его немного покоробило то, что Лидочка, в сущности, ничем не ответила на его торжественную клятву.

Чистильщик сидел на прежнем месте. Лидочка не стала подходить, но он ее увидел.

— Все в порядке, студент? — спросил он. — А я уж думал, домой пойду. Замерз из-за тебя.

— Спасибо вам, — сказал Андрей. — А то мне надо на автобус. Сколько я вам должен?

— Сколько дадите, — сказал чистильщик.

Андрей дал ему рубль. Чистильщик сказал:

— Еще полтинник набрось. Я тут мерз, а ты с ней гулял. Нет на свете справедливости.

Андрей дал ему еще полтинник и получил саквояж. Пока чистильщик доставал его, Андрей посмотрел наконец на часы. Было без десяти четыре. Придется бежать.

Увидев, что саквояж у Андрея в руке, Лидочка пошла наверх по речке. И Андрей поспешил следом. Лидочка была грустная и не смотрела на Андрея.

— Мне самому очень жалко, — сказал Андрей. — Но если я не уеду этим автобусом, то точно не успею на похороны.

— О чем вы говорите! — возмутилась Лидочка. — Разве я вас задерживаю? Я все отлично понимаю. И повторяю — я вам очень благодарна за то, что вы приехали.

Они быстро шли в гору, саквояж с каждым шагом становился все тяжелее. Хоть бросай его. Вообще-то его надо было бросить, конечно, не везти же обратно в Симферополь.

— Лидочка, — сказал Андрей, — вы не откажете мне в просьбе?

— В какой?

— Моя тетя варит чудесное варенье из белой черешни. Я вам отдам его.

— Нет, нельзя, это не для меня.

— Тогда мне придется его выкинуть.

— Если хотите, я отнесу его вашему отчиму.

— Нет, — сказал Андрей, — тогда он поймет, что я был здесь и не зашел к нему.

— Но я скажу, что была в Симферополе и вы мне передали.

— Он поймет, что вы лжете.

— Вы не представляете, какая я замечательная врушка, — засмеялась Лидочка. — Но если вам тяжело, я помогу вам нести. Давайте я тоже возьмусь за ручку.

— Еще чего не хватало, — буркнул Андрей.